Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

— Спасибо, но я могу сделать это сам.

Из-за его ли слов, позы или ярости во взгляде, но в этот момент во мне зародился гнев. Я хотела быть ему подругой. Почему он этого не понимал?

— Очевидно, сам ты этого не можешь. Иначе вы были бы еще вместе.

Лука язвительно засмеялся:

— Кто бы говорил. Сага Дертинг, одинокая девственница, дает советы касательно отношений.

Я сжала руки в кулаки.

— Поздравляю! У тебя есть секс. Ура! Но мне, по крайней мере, не нужны жалкие списки, чтобы справиться с собой и людьми, которые мне близки. Неудивительно, что Грейс растеряна и считает, будто у тебя еще есть чувства ко мне. Наверное, ты еще не выдал ей самое свежее обновление списков.

Под правым глазом Луки дернулась жилка.

— Ты ведь понятия не имеешь, о чем говоришь. — Его челюсть напряглась. — Тебе даже на секунду не приходило в голову, что, возможно, я не хочу возвращаться к Грейс? Да, она прекрасная девушка, но это еще не значит, что я хотел бы быть с ней. Я не хочу ее.

Его слова прозвучали так холодно и равнодушно, что совсем сбили меня с толку.

— Что?

Лука посмотрел на меня с таким непониманием, словно это я еще не получила самое свежее обновление. Проходили секунды.

Две.

Три.

Четыре.

Ничего не происходило, пока Лука вдруг не сделал шаг вперед. И еще один. И еще. При этом он что-то пробормотал, что-то вроде «плевать», и, прежде чем я очнулась, он стал передо мной и протянул руку к моей шее. Он потянул меня за волосы, пока голова не отклонилась назад. Одновременно Лука склонился ко мне, и наши губы встретились в безжалостном поцелуе.

В том, как слились наши губы, не было никакой нежности. Однако первый раз в жизни я не отступила от боли, а приветствовала ее в виде Луки. Я закрыла глаза и полностью отдалась его близости и пылу, с которым хорошо познакомилась в последние месяцы. Мне было все равно, что он обжигал меня, а защитные стены, которые я возвела вокруг себя за последние недели, превратил в пепел.

Голос в голове шептал мне, что это ошибка. Мне достаточно тяжело было оторваться от Луки на Рождество, а тогда желание было не таким большим, как в этот момент. С каждой секундой поцелуя было все тяжелее остановиться. Но я не могла не поддаться Луке. Он сметал поцелуем все волнения и возражения моего разума, я могла думать только о том, как сильно мне этого не хватало. Как сильно мне его не хватало.

Когда Лука убрал пальцы с моего затылка, я схватила его за рубашку, чтобы удержать. Он не должен был отпускать меня — но он и не намеревался этого делать. Лука решительно схватил меня за талию, и его пальцы впились в кожу, не до боли, но достаточно крепко, чтобы дать мне почувствовать, как сильно он хотел этого поцелуя и как сильно он ненавидел себя за это. А может, и меня.

Не прерывая поцелуя, он подтолкнул меня назад, пока я не уперлась мягким местом в обеденный стол, так, что задрожали тонкие деревянные ножки. Нам было все равно. Его руки скользнули по моему телу к бедрам. Дразня, Лука сунул руку мне под свитер и пощекотал кожу. Я вздрогнула от наслаждения и погрузилась в ощущение, а Лука взял меня за бедра и резким движением поднял на стол. Конспекты упали на пол, пульс участился. Сквозь шелест бумаг я на мгновение услышала голос разума, пытавшегося меня предостеречь. Но он умолк, когда Лука оказался между моих ног и привлек меня за бедра к краю стола, так что тонкая ткань моих леггинсов встретилась с твердостью в его джинсах.

Я застонала, мои губы раскрылись, наши языки встретились. Неистовство поцелуя стало немного чувственней, но не теряло ожесточения. Мы хотели друг друга. Мы нуждались друг в друге.

Я провела пальцами по волосам Луки и сжала их в кулаке. Из его горла донесся низкий звук, и он снова направил руки ко мне под свитер. Я хотела, чтобы он стянул его с меня через голову, увидел обнаженную кожу и целовал мое тело, спускаясь вниз к пульсирующему жару между ног.

Воспоминание о нашей единственной ночи и его языке между моих бедер лишило меня остатков контроля над собой. Бедра самопроизвольно подались вперед, и вращательными движениями я потерлась об увеличивающуюся выпуклость в брюках Луки.

Он тяжело задышал… и внезапно отступил назад. Его движение было таким энергичным, что я при этом съехала со стола. Острый деревянный край болезненно надавил на копчик и вернул меня в настоящее.

Я посмотрела на Луку. Его покрасневшие от поцелуя губы были приоткрыты, а грудь поднималась и опускалась так же беспокойно, как и моя. Волосы Луки были растрепаны моими пальцами, и мне пришлось вцепиться в край стола, чтобы удержаться и не притянуть его снова к себе. Я должна была бы благодарить его за сдержанность, потому что теперь, когда он больше не владел мной с помощью поцелуев, я поняла, что мы как раз собирались упустить свой последний шанс на дружбу.