Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

Другие пробормотали слова одобрения, правда, не повторили мое имя, как это показывали в фильмах. На самом деле, за исключением Коннора, они выглядели довольно безучастными. Как будто им было безразлично мое присутствие.

— Каждую неделю в начале сеанса мы рассказываем в нескольких предложениях, что пережили за последние семь дней, — объяснила доктор Монтри, обращаясь ко мне. — Затем каждый может говорить о том, что его занимает. При этом никто не обязан откровенничать. Иногда нечего сказать или нет желания говорить, но попытайтесь быть открытой и слышать проблемы других.

Я кивнула. Что еще я могла сделать?

— Хорошо. — Улыбка доктора Монтри стала шире, и она хлопнула в ладоши. — Кто хочет начать на этой неделе? Может, вы тоже коротко представитесь, чтобы Сага была с нами на одной волне?

Начала девушка со стрижкой пикси. Ее звали Леа, и она не только выглядела, но и была моложе других. Ей было шестнадцать лет. Она уже два года жила в приемной семье, после того как умер ее родной отец, а ее родная мать стала давать волю рукам по отношению к ней. Она не вдавалась в детали, но не увидеть ее боль было невозможно. Она была прямо на поверхности, как рана, которая только недавно начала медленно заживать. Я невольно спросила себя, всегда ли Леа так очевидно показывала свою боль или только здесь она позволяла себе скинуть защитную маску? Ее неделя была не богата событиями, и девушка с красными прядями в волосах — Миа — продолжила. За ней следовали Эмма, которая чесала шрам на правом предплечье, и Ноа, глухой на одно ухо и не носивший слуховой аппарат, что объясняло, почему доктор Монтри так громко с ним говорила. Потом была очередь Врены, которая тоже была жертвой домашнего насилия, но уже со стороны брата. Клара еще раз официально представилась мне и непринужденно рассказала о своей депрессии, анорексии и возникающих из-за этого проблем с сердцем, из-за которых она должна проводить много времени в больнице.

Я восхищалась откровенностью участников. Они не стыдились своего прошлого и того, насколько оно повлияло на их психику.

— Коннор? — Доктор Монтри взглянула на него с тем же ожидающим выражением лица, с которым призывала говорить меня.

До сих пор он сдерживался и лишь беспокойно ерзал на стуле. Его кадык нервно подпрыгнул, и я пожалела, что нет возможности хотя бы минутку поговорить с ним наедине.

— Ты… ты не должен говорить, если не хочешь. — Я сказала это тихо, но была уверена, что другие слышат меня.

Подобие улыбки появилось на лице Коннора.

— Все хорошо. — Он облизал губы. — Итак, привет, меня зовут Коннор и у меня дислексия. Мне нелегко читать и писать, и средняя школа была для меня адом на земле. Не только из-за занятий, скорее из-за других учеников. Поэтому я уже пять лет на лечении у доктора Монтри и год в этой группе. — Он тяжело сглотнул, и, хотя он этого не сказал, было понятно, что речь идет о моббинге. — Н-да, а событий за неделю было мало, — продолжил Коннор и вытер ладони о брюки. — Моя программа чтения вслух получила обновление, и я изменил настройку голоса на женский. Так себе развлечение, но если надо целый день слушать факты, неплохо иметь хоть какое-то разнообразие.

В нашем кругу раздался сдержанный смех, и доктор Монтри снова взяла на себя инициативу ведения разговора. Каждый в кругу мог сказать, что хотел, с условием никого не прерывать. О себе рассказали Ноа и Врена. Мы слушали и иногда давали советы или говорили ободряющие слова.

Слушая истории других, я не заметила, как прошло время. Я не успела опомниться, а доктор Монтри уже объявила, что время истекло. Я посмотрела на Коннора, и наши взгляды встретились на долю секунды, но больше было и не надо. Я взяла пальто и покинула помещение. Он последовал за мной в пустой коридор. Благодаря совместным занятиям, я уже хорошо знала его и не боялась быть с ним наедине, однако сохраняла определенную дистанцию.

— Привет, — смущенно сказал Коннор и поправил очки.

— Привет, — ответила я и издала нервный смешок. Почему из тысяч людей, которые жили в Мелвью, и сотен, кто посещал университет, сюда пришел именно тот, кого я знаю? — Глупое совпадение, не так ли?

— Да уж. — Он засунул руки в карманы брюк и смотрел в пол, на котором можно было заметить многочисленные следы от резиновых подошв.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила я, хотя еще сама не была уверена, хочу ли остаться. Группа производила хорошее впечатление, но с Коннором мне надо было постоянно контролировать себя, чтобы не сказать чего-то, о чем не должны знать наши общие друзья. С другой стороны, он здесь не от хорошей жизни, и если он подорвет мое доверие, я ведь могу сделать то же самое. Не то чтобы я собиралась воспользоваться ситуацией, но знание этого имело некоторый успокаивающий эффект.