Александр Генис - Дзен футбола

Роскошный обиход этого кукольного дома соответствовал и форме, и сущности главной игрушки эпохи - самой цивилизации. Прежде чел стать собою, она должна была обратить взрос лых в детей, поддающихся педагогическому гс нию просветителей. Они ведь искренне верили что всех можно научить всему.

«Когда грамотных будет больше половины, -говорили энциклопедисты, - всякий народ со здаст себе мудрые законы неизбежной утопии».

Долгий опыт разочарования, открывшийся Французской революцией, сдал эти наивные идеи в архив истории. Но в глубине души мы сохраняем верность старой и опасной мечте: цивилизацию, что растет на удобренной разумом и конституцией грядке, можно пересадить на любую почву.

Нью-Йорк, впрочем, предпочитает начать с себя.

Канаде интеллигентные люди не любят j хоккей, в Англии - футбол, в Японии -* сумо, в Италии - мафию, в Испании - корриду.; Это и понятно. Мы тоже не желаем, чтобы ино- •

странцы видели в нас медведей или космонав- I тов. Никому не хочется соответствовать национальному стереотипу. Гордые выделяются из толпы, остальные ценят то, что делает уникальным их культуру. Например - корриду.

Встав с Европой вровень, Испания еще не изжила провинциальных комплексов. Поэтому она прячет от иностранцев все, что отличает ее от них. В том числе - бой быков.

Коррида не подходит к круассанам. Она слишком вульгарна и простонародна. Ее слегка стесняются.

Коррида - это атавизм, вроде хвоста, киот-ских гейш, костоломного бангкокского бокса или карибских петушиных боев. Не то чтобы вас не пускали на корриду. Конечно, нет, тем более, что ее не скроешь - о ней напоминает афиша на каждом столбе. Другое дело, что мадридские гиды предпочтут повести вас в оперу, барселонские - в собор, остальные - отправить на пляж.

Но вы не даете себя провести. Вы знаете, что такое коррида, отличаете пикадоров от матадоров и даже немного говорите по-испански: муле-та, колета, карамба. Вы держите в голове все ритуалы тавромахии, ибо выросли на Хемингуэе, смотрели Гойю, слушали «Кармен» и читали в отечественной прессе репортажи, начинающиеся словами, которыми св. Августин описывал гладиаторское сражение:

«Сперва это жестокое зрелище оставляло меня равнодушным».

Короче, вы знаете все - но не себя. Вы не знаете, как отнесетесь к тому, что через полчаса на нарядной арене совершится зверское убийство, оплаченное, кстати сказать, и вашим билетом. Честно говоря, вы и пришли-то сюда только затем, чтобы это выяснить.

Дилетанту понять корриду проще, чем знатоку. Мы смотрим в корень, потому что видим происходящее незащищенными привычкой глазами. Новизна восприятия компенсирует невежество. Пусть мы неспособны оценить мужественАлександр ГЕНИС щх ную неторопливость вероники, пусть нас не трогает отточенность матадорских пируэтов, пусть мы только по замершему дыханию толпы судим о дистанции, разделяющей соперников.

Мы видим лишь то, чего нельзя не заметить - всадников на лошадях, милосердно одетых в ватные латы, и потешно наряженных пеших. Сверху они напоминают оживший набор оловянных солдатиков. Тем более что их оружие - крылатые бандерильи и пики с бантами - выглядит игрушечным.

Самый невзрачный в этой компании - виновник происходящего. Не больше коровы, он выглядит не умнее ее. Лишь вдоволь упившись пестрой параферналией корриды, вы начинаете уважать компактную, как в 16-циллиндровом «Ягуаре», мощь быка. Равно далекий хищникам и травоядным, он передвигается неумолимо, как грозовая туча, видом напоминая стихию, духом - самурая. Чтобы он ни делал - невозмутимо пережидал атаку или безоглядно бросался на врага, ярость в нем кипит, как свинец на горелке. Собаки нападают стаей, кошки - из-за угла, но бык - всегда в центре событий. Завоевав наше внимание, он постепенно подчиняет себе всех, превращая мучителей в свиту.

Только тот бык, который утвердился в царст венном статусе, заслуживает право на поединок. I Прежде чем сразиться с быком, человек должен { признать в нем равную себе личность. Как и мы,* бык не может избежать смерти, но, как и мы, он [ волен выбрать виражи, ведущие к ней. Коррида - та же дуэль, где джентльмен не* скрестит шпаги со слугой, ибо подневольный че-I ловек лишен достоинств свободного. Равноправ* ным соперником быка делает свобода воли, а не Е тупая сила - никому ведь не придет в голову I драться с трактором.