Александр Генис - Дзен футбола

Сев к мотору, Алекс размотал леску и насадил на крючок щучий плавник. - И на это берет? - с недоверием спросил я. - Если бросить в воду.

Справедливости ради следует сказать, что рыба ловилась поровну. Индейцы превосходили нас не искусством, а терпением. Мы меняли тактику и блесны, они позволяли крючку волочиться за бортом.

- Давно вы живете на этом озере? - завел я беседу.

- Что значит - давно? - удивился Алекс. - Всегда жили.

Привычно почувствовав себя эмигрантом, я замолчал и принялся глазеть по сторонам.

Вскоре оказалось, что первозданная - на наш глаз - природа была им коммунальной квартирой, ландшафт - их семейной хроникой. Не успели мы отчалить, как Джим остановился у гранитного валуна.

- Папашу навестить, - объяснил более разго ворчивый Алекс.

Во мху и правда торчала палка с перекладиной. На нее Джим положил пачку сигарет без фильтра. Алекс добавил горсть конфет. Из уважения к языческому обряду мы сняли накомарники, но от вопроса я все-таки не удержался: - Какая же вера у вашего племени? - Христианская, - объяснил Алекс.

Узнав, что озеро обитаемо, я стал внимательней смотреть по сторонам и вскоре обнаружил признаки цивилизации: красные ленточки на деревьях. Выяснилось, что ими помечают места, где стоит мыть золото. - А если другие узнают? - опять вылез я.

- Для них и метят, - ответил Алекс, теряя терпение.

Обедать мы остановились у Джимовой тещи, вернее - на ее даче. Неуловимая тропинка - нога в ней утопала, не оставляя отпечатка - вела к внезапной поляне с фанерным ящиком без окон.

- Чтобы медведи не залезли, - не дожидаясь вопроса, объяснил Алекс.

Вокруг обильно росла черника - по грудь. Пока мы жарили бесценных полярных судаков, индейцы деликатно закусывали сервелатом. Рыбу они ели из необходимости, мясо - только зимой. Одного лося хватало до весны. Деньги им нужны были исключительно на выпивку. Если удавалось до нее добраться, денег не хватало. Если нет, оставались лишними. Прошлым летом Джим купил щенка за 300 долларов. Я думал для езды, оказалось, для удовольствия. Возле круглого («чтобы буран не снес») дома жила целая свора. Внутри были печка, лавки и несколько книг о вреде алкоголя на языке кри. Его живописный алфавит напоминал тот, что мы придумали с второгодником Колей Левиным для тайной переписки. Ни нам, ни им писать было особенно не о чем.

Индейцы так органично растворились в окружающей среде, что не оставили на ней зарубок. Они не сумели наследить на берегах озера, хоть и прожили на нем столько, сколько у нас ушло на всю цивилизацию.

Север обнажает асимметрию духа и материи. Дух, конечно, - мужское начало. Сперматозоид смысла, он способен расти, но, значит, и умирать. Зато бессмертна утроба природы. Как всякая пустота, она терпелива и бесконечна. Свет рождается из тьмы, слово - из молчания, мужчина - из женщины. Союз противоположностей держится не нуждой, а прихотью. Человек - роскошь бытия, без которой оно обходилось, как индейцы без зонтика, пока мы не подарили его им на прощание.

настоящему Западу ведет одна дорога - 66-я. Вдоль нее стоят кресты с жестяными цветами. О ней поют ковбойские барды: По дороге шестьдесят шесть Только в седле можно присесть.

Ее изображают на игральных картах, ножнах и галстуках (по ту сторону Скалистых гор их все равно редко носят). Но главное - по ней до сих пор едут к Тихому океану. А навстречу, но уже по рельсам, несутся товарные составы: 30, 40, 100 вагонов, и на каждом написано «CHINA EXPORT». Знали бы китайские кули, строившие В XIX веке эту железную дорогу, что кладут шпалы для соотечественников.

В этих краях для всех, кроме тепловоза, дорога - не средство, а цель. В пути не бывает скучно, ибо аттракционом становится избыток пространства. Об этом догадываешься, когда возвращаешься на Восток, к цивилизации, где*, теперь мне и двухэтажные дома кажутся изли-* шеством.

На Западе нет ничего, кроме пустыни, пере-* межающейся плоскими холмами. Здесь их зовут «по-испански: mesa, что означает «стол». В сущ- t ности, это - сопка, с которой сняли скальп вме-* сте с лучшей частью черепа. Такая операция и* гористый пейзаж вытягивает по горизонтали.» На Западе, где еще не знают, что Земля - круг- «лая, глаз видит на сто миль. Это как любоваться I Кремлем из моей родной Рязани.

В отличие от Сахары, где я однажды пробо-» вал заблудиться, эта пустыня кишит жизнью. По I ней бродят независимые быки и скачут неосед- • данные кони. В камнях, - предупреждают до- «рожные знаки, - живут скорпионы, гремучие* змеи и пауки «черные вдовы». Понятно, что» меньше всего тут людей, во всяком случае, осед- t лых. Пустыня подразумевает перемещение. Да-* же флора тут легка на ногу. Сухие кусты перека-* ти-поля колесят по красной земле, которая была* бы уместней на какой-нибудь другой, располо- «женной ближе к Солнцу планете. J