Татьяна Москвина - Эссе, статьи, рецензии

Частная жизнь может, если повезет, доставлять радости. В общественную лучше не заглядывать. Сунешься в новости - а там рапортуют: премия "Национальная гордость России", по результатам голосования читателей газеты "Аргументы и факты", присуждена губернатору Санкт-Петербурга Валентине Матвиенко "за выдающееся укрепление региона". Вы хихикаете, потому что вы не из Петербурга. А нам, жителям укрепленного региона, надо думать - как же теперь жить-то, на одной земле с воплощенной гордостью России, в каком материале увековечивать ее слова и дела, на какой из центральных площадей подыскивать место для памятника…

Хозяин взял хлыст

"Люди как люди… в общем, напоминают прежних" - да, диагноз булгаковского Воланда жителям 30-х годов двадцатого века в ситуации начала века двадцать первого уже нуждается в уточнениях: иногда напоминают, а иногда и вовсе нет. Например, скандал с Филиппом Киркоровым, оскорбившим ростовскую журналистку Ирину Ароян, аналогов в истории не имеет. На наших глазах к артисту, мнившему себя свободным, были предъявлены строгие требования его истинного хозяина. И оказалось, что этот хозяин, "пипл, который хавает", непредсказуем. Взял вдруг и перестал хавать, и потребовал от своих слуг соблюдения норм цивилизованного поведения. Это произошло впервые в отечественной истории и произошло потому, что единственная область русской жизни, где действительно восторжествовала демократия - шоу-бизнес, популярное искусство, - с угрожающей яркостью показала: народовластие двойственно, коварно. Киркоров, человек неглупый, но развращенный "дедушкиным временем" веселого произвола, опрометчиво списал происшедшее на происки завистников. И не понял, что это его настоящий господин вдруг взял хлыст. А что у него на многомиллионном уме и какие псевдоформы готовится вылепить загадочный русский "Солярис" - неизвестно.

Полезная стагнация

Определяющий фактор современности - массовое сознание. Мы пришли к этому с опозданием, подмороженные эпохой застоя. Стагнация, губительная для общественной жизни, была полезна для культуры, ведь вяловатую партийную цензуру можно было обойти, а вот диктатуру масс - как правило, это и диктатура невежества - не свергнешь ничем. Тот тип культуры, когда избранные творили, а профаны внимали, уходит в прошлое. Уходят талант, вдохновение, оригинальность. Массы выбирают сами, и выбирают похожее и подобное, а не особенное и оригинальное. Пока, правда, на оригинальное есть небольшая квота. В размере малых залов и клубов, где выступают певцы, умеющие петь, и артисты, владеющие своей профессией.

В отчаянных муках и корчах агонизирует театр "главных режиссеров", театр режиссерского произвола, у истоков которого стояли исполинские фигуры Мейерхольда и Таирова. Их нынешние наследники, за редким исключением, агрессивно невежественны, не знакомы с традициями. Не обладая ни талантом, ни умом предшественников, они тем не менее бойко сбывают свой товар. Режиссера Нину Чусову, которая любит заявить, что-де и Островский скучный драматург, и Мольер плохой писатель, никто не выводит за руку из русского театра, чтобы выпороть на конюшне. За ней ведь стоит масса недоучек, для которых высокая "господская" культура сложна, скучна и непонятна. Знатоки театра бегут в ужасе от пошлого кривлянья чусовских спектаклей. Критики, надувшие этот мыльный пузырь, - и те после мхатовского "Тартюфа" Чусовой в страхе от содеянного: тошнотворным запахом инфернальной скверны, уничтожением базовых ценностей русского театра, профанацией драмы и актерского труда несет от деятельности "новаторов". Ну и что? Спрос-то есть. И руководители крупных театров охотно впрыскивают инъекцию мнимого новаторства в дохлых лошадок своих коллективов, надеясь, что от этого они все-таки пару раз еще взбрыкнут ногами.

Благородные госпожи

Старообрядческое "не приемлем" доносится разве со стороны величавого старца, Малого театра - может, А. Н. Островский, угрожающе сидящий у входа, помогает, отметая нечисть. Во всяком случае, умное и прекрасное слово Островского можно услышать во всей силе только там. Там публика иногда возвышается до гения, а не гений унижается на потеху черни, в угоду ее мелким мыслям и ничтожным чувствам.

Свой юбилей в этом году отпраздновали благородные госпожи - актриса Алиса Фрейндлих и кинорежиссер Кира Муратова. Затворница из Одессы и леди из Петербурга никогда не встречались в общем творчестве, а жаль - у них много общего. И гордый талант, никогда никому не угождавший, и оригинальный ум, и неистребимая ничем женственность, и безразличие к фальшивым почестям и медийной суете. Отличные работницы, они продолжают трудиться: Муратова сняла картину "Настройщик", Фрейндлих вернулась на сцену Театра имени Ленсовета, покинутую более 20 лет назад, и сыграла премьеру спектакля "Оскар и Розовая дама". Если задаваться старинным вопросом - "делать жизнь с кого?" - то я бы выбрала их, Фрейндлих и Муратову. Не все же хлопотать об удвоении ВВП, существует ведь еще и ЧСД (чувство собственного достоинства).