Аркадий Ипполитов - Эссе 1994-2008

Если Царь Мира может быть представлен в образе куклы, и подобное обращение с его образом не вызывает ни малейшего негодования со стороны Его Святейшества, то недовольство русских блюстителей духовности оказывается несколько преувеличенным.

На самом деле если Анастасии удалось ввести семью Романовых в мировой пантеон кукольных образов, то отечественной истории этим стоит только гордиться.

В европейской традиции отношение к куклам двойственно. Не углубляясь в важность игрового начала для всей истории человечества, можно сказать, что кукла является олицетворением совершенно противоположных качеств. С одной стороны - это принадлежность детской и символ невинности, впитавший в себя все прелести младенческой нежности и неиспорченности. С другой - куклы являются олицетворением фальши и неестественности, символом испорченной и фальшивой цивилизации. Кукла может быть доброй, как Щелкунчик, а может быть орудием зла, как Коппелия.

Изображение мира как кукольного балагана стало столь традиционным, что никого уже не удивляет телевизионное шоу, где все политики представлены говорящими марионетками. Мир - театр в руках у Бога, и в соответствии с этим все исторические события, пусть даже и столь серьезные, как Октябрьский переворот, могут быть разыграны в райке.

Восприятие мира как балагана марионеток подразумевает подмену одного понятия другим. Серьезное заседание Думы или парламента, разыгранное куклами, которых дергают за ниточки, вроде бы предусматривает, что эта серьезность будет обесценена. В свою очередь, кукольный театр часто оказывается гораздо более человечным, чем публика, хохочущая над балаганными страданиями. Трагедия Петрушки тем больше вызывает жалость, что это трагедия искусственная.

Итальянцы имеют самую стойкую традицию театра марионеток и они, как никакая другая нация, доказывают, что кукольные страсти очень серьезны. Великий религиозный мыслитель Франциск Ассизский, смягчивший дух средневекового христианства и всячески склонявший сердца к нежности и мягкости, был одним из первых, кто ввел в западную культуру рождественские вертепы. В ночь на Рождество он собирал прихожан в простой деревенский хлев, где в яслях на соломе лежало прекрасное Дитя со склонившейся над ним Девой, а по сторонам стояли бык и осел.

Затем подобные инсталляции стали устраиваться в церквах с помощью кукол, и в Италии возник целый жанр изображений Поклонения волхвов и Поклонения пастухов, составленных из кукольных фигурок. Они имели почти тот же смысл, что и сейчас их отдаленные потомки, украшающие витрины магазинов во время рождественских распродаж.

В дальнейшем, в связи с ростом культа именно младенца Христа, в Италии появились многочисленные изображения дитяти с умильным личиком, обряженного со всевозможной роскошью. Подобные фигурки предназначались по большей части для частных капелл и становились своего рода реликвиями благородных семейств, пестуемыми веками. Специальные центры занимались изготовлением подобных святых игрушек, делая их из папье-маше, вставляя стеклянные глазки, раскрашивая щечки и надевая на них парички из настоящих волос. Фигурки старательно обряжали в шелка и бархат, ювелиры делали им золотые короны, украшенные драгоценными камнями, затем их гардероб пополнялся, так как впоследствии благочестивые прихожане дарили Bambino Gesu все новые наряды и украшения.

Из Италии подобный обычай распространился по всей Европе, и сейчас главным центром этого культа является церковь в Праге, называемая по-чешски необычайно ласково - костел Джезуатко, где хранится кукла младенца Христа ростом примерно с настоящего младенца. Каждый год ее торжественно переодевают в новое платьице, а в течение года Джезуатко получает множество даров со всего мира, так как это милое дитятко - в сердце каждого католика.

Культ Bambino Gesu подвергался яростной критике протестантизмом как идолопоклонство, и множество бедных джезуаточек было выкинуто из своих колыбелек и растоптано сторонниками чистоты христианства. Больше всего их сохранилось в родной им Италии, и там они функционируют и размножаются по сей день, превратившись в образцы католического китча.

Впрочем, таковым они и были изначально. Никто из великих мастеров изготовлением куколок-спасителей не занимался, и буквально с самого начала их производство можно назвать массовым. В сущности, трогательный вид Bambino Gesu должен был понравиться самой невзыскательной публике. Слащавая красивость свойственна им всем, и они похожи, как цыплята из одного инкубатора, - все бело-розовые, пухленькие, светлокудрые и ясноглазые.