Аркадий Ипполитов - Эссе 1994-2008

Затем стало очевидно, что голландская культура отнюдь не продукт потребностей и возможностей среднего класса, как этого хотелось бы многим ее интерпретаторам, но связана с патрицианством как ведущей силой голландского общества. Главными очагами патрицианства в Европе были Генуя и Венеция, и именно с культурами этих республик Голландия имеет наибольшее количество точек соприкосновения.

Аристократичность Венеции и Генуи всегда была вне сомнений, и только тем, что на самом деле нет ничего более простого, чем подлинная аристократичность, и объясняется пресловутый голландский "демократизм". Демос в этом демократизме никакого участия не принимал.

Самым парадоксальным оказалось то, что крошечная Голландия, где со стен одного города видны колокольни другого, и которая вся умещается на территории небольшой провинции любой европейской страны, по разнообразию культурных вариантов своих географических центров необычайно богата. Гаага отличается от Амстердама, Утрехт от Гарлема, Лейден от Делфта, и каждый центр представляет собой своеобразный и резко индивидуальный микрокосм. Подобное разнообразие мы найдем лишь в Италии и Древней Греции, но, сконцентрированное на столь небольшом пространстве, как Голландия, оно становится еще интенсивнее и сложнее в силу постоянного взаимодействия этих центров. Результатом осознания этого важного фактора голландской духовной жизни явилось то, что вся система деления голландской живописи на жанры, ставшая традиционной для искусствоведов с XVIII века, летит к черту.

Выставка в Национальной галерее в Лондоне под названием "Мастера света.

Голландская живопись из Утрехта" является доказательством того, что это открытие, ставшее достоянием знатоков, теперь внедряется и в сознание публики. Утрехт - это особая глава в голландской культуре, и тот, кто придет на эту выставку с расхожими понятиями о голландской изобразительности, будет удивлен донельзя.

Никаких плиток и никаких старушек он на ней не найдет. Вместо этого он увидит большие картины с пышно одетыми дамами, принимающими яд или кормящими грудью изможденного старца, страдающего Святого Себастьяна и израненного терниями Иисуса Христа, запутанные мифологические аллегории и невероятно откровенные сцены в лупанариях, больше напоминающие о Сатириконе, чем о ценностях среднего класса.

В большей степени, чем сюжетика, столь кардинально отличающаяся от того, что привычно связывается с голландской живописью, поражает стиль утрехтских мастеров.

Тяга к грандиозности и преувеличенной экспрессивности совершенно не совпадает с понятиями спокойной созерцательности и скрупулезной тщательности. Чувства как будто заострены и подчеркнуто индивидуализированы - разврат неприкрыто продажен, меланхолия неизбывна, страдания непереносимы и унижение нестерпимо. Резкий свет, то высветляющий фигуры, то погружающий их во тьму, добавляет этой живописи нервозности: возникает чувство, сходное с тем, что переживает преступник, бегущий в ночь, разрезаемую яркими лучами прожекторов. Ощущение таинственности, мрачности и запретности исходит от этой живописи, в истории искусств получившей название "утрехтского караваджизма".

Геррит ван Хонтхорст, Дирк ван Бабурен и Хендрик Тербрюгген, три самых крупных и ярких представителя этой школы, ездили в Италию, были католиками и обосновались в Утрехте, католическом центре Соединенных провинций. Их живопись, являющаяся голландским переживанием итальянских импульсов, носила легкий оттенок оппозиционности официальным ценностям. Эта оппозиционность не вела к диссидентской обособленности - католические переживания этих художников, осознававших себя как некое влиятельное меньшинство, вошли в плоть и кровь голландской культуры, и без них немыслимы ни Вермер, ни Халс, ни Рембрандт, которые не противопоставляли себя общей тенденции голландского духа, но были естественным его продолжением.

Кукольный балаган мировых трагедий

© "Русский Телеграф" 21 марта 1998 года Последние дни средства массовой информации обуяло негодование по поводу очередного хита Диснейленда - мультфильма "Анастасия". Не удовольствовавшись анимационной версией жизни русской императорской фамилии, американцы к тому же выпустили набор кукол: Николай II, Александра, наследник, великие княжны и Распутин. К куклам прилагается гардероб и все прочее, так что теперь дети всего мира могут представлять жизнь Зимнего дворца в лицах Особенно сурово новую затею осудил обозреватель ОРТ Доренко, строго выговорив американской бездуховности за профанацию русской истории и русской трагедии. Как бы в утешение отечественным серьезным дядям, в Баварском национальном музее открыта выставка под названием "Il Bambino Gesu" ("Младенец Иисус"), представляющая коллекцию фигурок Спасителя в младенчестве, которых в большом количестве производила Италия начиная со средневековья. Назвать этот особый продукт итальянского народного творчества иначе как куклами невозможно - это не скульптура и даже не декоративно-прикладное искусство.