Михаил Серегин - Годен к строевой!

Сивый подбежал к придурку, ударил его ребром ладони по горлу и выхватил пластиковый пакет с какими-то таблетками. Мудрецкий стоял как вкопанный и продолжал освещать происходящее. Не успел Сивый оглядеться, как на него на скорости наехал массивный генерал. Криминальный папа отлетел от пуза к дереву и взвыл:

- Мусорюги!!!

Веретенко некогда было его слушать. Он выхватил пакет, открыл упаковку с таблетками и запихал себе в рот сразу две штуки. Он надеялся, что теперь-то его живот успокоится.

Воспользовавшись неразберихой, Леня подбежал к «Мерседесу». К машине одновременно с ним подбежал водитель с фонарем в одной руке и ключами в другой.

Бывшему боксеру не понадобилось много времени. Десять секунд, и он несется через поляну с включенным дальним светом к стене из спящих осин и берез.

Простаков первым подоспел на помощь к генералу. Он ударил поднимающегося Сивого своим огромным кулаком по голове, и тот снова осел к облюбованному им деревцу. В этот момент «Мерседес» краем переднего бампера отбросил здоровяка в лес и сбил с ног генерала.

- Садись! - орал Леня. - Гляди, какая точила!

Стойлохряков видел, что преступники уходят, и его рука самопроизвольно искала кобуру пистолета на поясе. Но оружия не было.

Бабочкин нарисовался с пейнтбольной винтовкой перед мордой «Мерседеса» и стал методично стрелять в лобовое стекло, заляпывая его краской.

Сивый, охая, влез на заднее сиденье.

- Гони! Оружия у них никакого нет!

Резинкин не стал смотреть на то, как срывается с места «Мерседес», он подбежал ко второму водителю:

- Дайте ключи, я хорошо вожу. Я знаю местность. Не уйдут.

Генеральский водила номер два припух.

- Не могу, парень, ты с ума сошел.

Сзади к упрямцу подошел Агапов и обхватил его, сковав руки.

Витя не стал извиняться. Пошарил ловкими пальчиками по карманам, нашел связку ключей и побежал к черной «Волге».

«Мерседес», прыгая по кочкам, несся по полю.

- Ни хрена не видно! - орал Леха.

- Гони! - корчился на заднем сиденье Сивый, поедая отобранные теперь уже у генерала таблетки.

Перед капотом «Волги» из темноты выросли Стойлохряков и Простаков. Две огромные туши упали на задние сиденья, и комбат приказал не отставать.

Если он вернет генеральский «мерс», Веретенко простит ему все.

- Давай, сынок! - кричал комбат. - Только смотри, тачку не помни!

- Ездили бы вы, бля, на «Запорожцах», - сцедил еле слышно Резинкин, огибая колдобину.

- Куда, куда они едут! - не унимался комбат. - Что за дорога, ты знаешь, куда она ведет?

Эту долбаную колею Витек распознал бы и без света фар.

- Знаю, дорога в наш парк. Некуда им деваться.

Леха забасил, сидя рядом с комбатом:

- Всем шеи поотворачиваю.

- Спокойно, - ревел Стойлохряков. - Если изнасилуем, то немного. Излишняя грубость и извращения нам ни к чему.

«Мерс» вылетел на подобие какой-то дороги.

- Ха! - выл Сивый. - У нас движок мощнее. Теперь оторвемся!

Леня открыл боковое окошко и стал тереть тряпкой лобовое стекло.

- Что делаешь?

- Да стекло заплевал мне ублюдок маленький дерьмом каким-то. Ничего не вижу!

- За дорогой гляди!

- И так отрываемся!

Расстояние действительно увеличивалось. Комбат нервничал.

- Упустишь, Резинкин! Упустишь!

- Ничего. Сейчас дорога в гору, а на спуске возьмем.

- Гони! - Комбат почесывал огромные кулаки.

Лене не удалось прямо на ходу растереть краску ладонью и приходилось смотреть за трассой с места пассажира. Подъем закончился, и начался пологий спуск.

- Ушли! - кричал радостно крепыш.

Сивый молчал, он был готов уже поверить в случившееся, как неожиданно дорога пошла резко вниз и «мерс» влетел в огромную, почти никогда не высыхающую полностью лужу. Водитель едва не вышел погулять через переднее стекло. Спасли подушки безопасности, сработавшие от резкого торможения.

Резинкин помнил, какой спуск начинается после подъема. Он выжал из машины все и не поехал вверх, а, свернув в сторону, пролетел по наклонной плоскости вниз и вырулил на трассу уже позади лужи.

Простаков быстрее комбата выбрался со своего места и побежал к бандитам. Стойлохряков только и успел ему крикнуть вслед:

- Леша, не нервничай!

И он не нервничал. Разве четыре выбитых зуба на два рыла - это преступление?

Фрол сидел, еще немного пьяненький со вчерашнего, и грустно смотрел то на Витька Резинкина, то на Леху Простакова.

- Вам, может, Героев России дадут. А я все проспал.

Простаков, сидя на табурете, задрал нос высоко вверх.