Михаил Серегин - Годен к строевой!

- А, мужики, мы чего-то прозевали. Бежим! - Здоровый сибиряк увлек за собой двух сослуживцев.

Заветный луч света от Резинкина был еще метрах в тридцати, когда он услышал русское народное:

- Бля!!! - на всю поляну. - В меня попали.

Это орал старший сержант Агапов.

Витек надеялся, что у дембеля хватит ума не останавливаться. В темноте ведь не видно, кого задел, а кого нет. Стрелки должны быть уверены на сто процентов, что промаркировали каждого. Неожиданно из темноты возникла красная точка и повернулась в его сторону. Фонарик он держал в руке. Что делать? Остановился, ноги сами подогнулись, и Витек присел. Кажется, что-то пролетело в воздухе над головой. Куда деваться? На него уже смотрят два красных глаза.

Он попробовал отклониться в сторону и наткнулся на кого-то. Тело упало.

- Что ты делаешь, баран! - огрызнулся Лепесток, быстро поднимаясь.

Витя, сжав зубы, понесся на позиции врага грудью вперед и тут же ощутил мягкие шлепки с правой стороны груди и на ногах. Все, его обляпали.

Троица, возглавляемая Простаковым и атаковавшая со стороны открытого поля, неслась вперед к вожделенному лучу света.

Леха бежал со всех ног, опасаясь увидеть направленный на себя красный огонек. Ничего.

«Нас не видят, их не видят! - неслось в мозгу. - Как здорово, мы успеем. Должны успеть».

Вот он, луч. Десять метров. Они пробегут рядом с человеком, держащим фонарь, луч которого определяет границу зоны. Отлично.

Красная точка! Нет! Глюки!

Все. Они успели! Ха-ха! Генерал обделался!

- Простаков! - крикнул Мудрецкий и схватил за руку перешедшего на шаг солдата.

- Я, товарищ лейтенант! Мы добежали! А-а-а! Здорово!

- Включите фонари, идиоты.

Леха нащупал кнопочку и нажал на нее. Багорин с Замориным слышали слова взводного, так как не отступали от гиганта ни на шаг.

Генерал в ярости перелез через капот «Мерседеса».

- Откуда вы взялись! Мы вас не видели! Такого не может быть!

Комбату стало нехорошо, он подбежал к троице, отобрал у Мудрецкого фонарь и стал освещать их, стараясь найти хоть одно желтое пятно.

На всех троих не было ничего, кроме пыли.

- Вы не зажгли фонари! - кричал генерал. - Лейтенант, вы видели огни?

Юра ответил не задумываясь:

- Так точно. Три фонаря.

- Значит, вы подползли слишком близко! - не успокаивался генерал. - Ладно, комбат, компот мы уже проиграли. Но остальные меченые. Теперь вы не будете выключать фонарики вообще. Я сам дам вам команду, когда атаковать. Даю вам вторую попытку довести до периметра пятерых. Чтоб не путать отметины, перезарядим оружие на красные шарики.

Холодец поддержал генерала:

- Надо дать попытать. Чего говорить.

Агапов снова застроил своих в лесочке. Старшего сержанта коробило, что его всего изгадили краской, а на таком здоровом бугае не оказалось ни одной отметины.

- Как вам удалось войти в квадрат? Научите остальных, глядишь, и генерала погоняем по полю. В жопу ему постреляем.

Простаков молчал как партизан, кем, впрочем, и являлся на данный момент.

- Детина, язык отсох?… У нас осталось пять минут.

- Ой, - Заботин схватился за живот.

- Чего еще? - раздраженное «его высокоблагородие» подскочил к Грише.

- Да чего-то кишки крутануло.

- Надо знать, когда просираться. Чего молчишь, Простаков? Вы фонари зажигали или нет?

Леха надул нижнюю губу:

- Зато компот выиграли.

Агапов сел перед строем на корточки и стал тихо-тихо смеяться. Все меченые в первой битве поддержали командира.

- А чего такого? - оборонялся Леха.

Старший сержант подошел к нему и похлопал по плечу:

- Скажи нам, Кутузов, как теперь выиграть?

Леха молчал. У него не было никаких мыслей. Фонари теперь горят у них постоянно. Элемент внезапности потерян полностью.

И тут с поляны донесся голос генерала:

- Пошли!

Отделение как стояло, так и ломанулось ловить на себя шарики.

После непродолжительной атаки довольный инспектор прохаживался вдоль шеренги разукрашенных солдат.

- Вот так, товарищи. Как говорится, ни ума, ни фантазии. Мы завалили вас всех. - Веретенко неожиданно замер, скорчился и, отбросив винтовку в сторону, побежал в темноту.

Вернулся он минуты через две.

- Чего-то живот скрутило.

- Может, закончим? - позаботился Стойлохряков. Хотя ему теперь хотелось продолжать. Дела пошли на лад. Он не сомневался, что разукрасит следующим, зеленым, цветом всех зайцев.

- Продолжим, - крякнул Веретенко. - Возвращайтесь на исходную.

В очередной раз добрели до лесочка. По дороге Заботин пожаловался на боли в животе, выбежал из строя в ближайшие кусты, и вскоре по полю раздалось легкое тарахтение. Следом за ним оставили походный порядок Бабочкин и Лепестков.