Михаил Серегин - Разговорчики в строю

- А зачем дивизии ваш отдельный батальон?

Стойлохряков остановился, и соответственно все журналисты, которые приехали сюда собрать хоть какой-то материал, поспешили открыть блокноты и начали записывать. Стойлохряков, в принципе-то, знал историю части и сейчас был готов в красках расписать все и вся, но набежавшие тучи, грозившие разразиться дождем, заставили его предложить гостям побыстрее познакомиться с техникой, поехать обратно в штаб, где он с удовольствием расскажет, что из чего вышло и что как получилось.

- Но все-таки интересно, - поддержала москвичка своего самарского коллегу.

- Отдельные батальоны, - говорил Стойлохряков, проходя мимо машин. - Вот, кстати, вам танки без башни. Вот видите, у них только маленькие пулеметики.

- Ой, да. Как интересно! - тараторила Глаша. - Действительно, у них нет дула!

- Ну вот, я же говорил - евнухи, - продолжал Стойлохряков. - Так вот, отдельные батальоны создавались для выполнения специфических задач. Ну, например, для проведения быстрой атакующей операции. Вот мы мотострелки, мы садимся на эти танки без башен и едем вперед, потом на ходу из них выпрыгивают солдаты и строятся в живую цепь…

- А это я по телевизору видела, - согласилась Маша, - когда еще маленькая была, в программе «Служу Советскому Союзу».

- Вот-вот, вот мы и служим, только уже не Союзу. И танк и, видите, у нас…

- Да-да, про танки мы уже все поняли, - согласилась Глаша. - Они у вас евнухи.

- Еще нам могут приказать во время проведения боевых действий, - тут Стойлохряков осознал, что во время войны могут приказать все, что угодно, но надо было вести все-таки правильно поставленную дискуссию, тем более что он претендует после выхода положительных статей на учебу в академии, - могут приказать, допустим, сдерживать наступление противника. Что мы сможем выполнить с честью, - тут же добавил он.

Лысенькие мужички в костюмах никак не среагировали, а вот в женских глазах вспыхнуло ощущение гордости за российских мужиков.

Пока экскурсия ходила по парку, в казарме перед обедом - уже вот-вот они должны были выходить строиться и идти в столовую - сидел на своей койке озабоченный рядовой Простаков, а над ним, свесив ножки, так, чтобы пятками не совать в лицо нижнему, располагался маленький Фрол Валетов, который также был погружен в собственные мысли. Он первым очнулся и потребовал, чтобы Простаков поделился тем, что зреет в его дремучей башке.

- Слушай, Леха, ты видел этих корреспонденток?

- Видел, - промычал сибиряк, - красивые телки.

- Ты и урод! - Фрол спрыгнул с верхней полки вниз на пол, и теперь они были одного роста, только Фрол стоял, а Простаков сидел. - Тебе эти бабы никого не напоминают?

- Бабы? Эти бабы напоминают мне женщин. - Ты их видел когда-нибудь?

Гулливер почесал за одним ухом, за другим, а потом с размаху ткнул кулачищем Фрола в грудь так, что у того дыхание перехватило.

- Точно, я вспомнил. Где-то я их уже видел. Вот ту, здоровую, в особенности помню. Мне даже кажется, что я с ней когда-то трахался.

- Ну, - глаза Валетова горели, - только ты не бей больше так, даже если трахался ты с ней. А остальных припоминаешь?

- Нет, не могу ничего сказать. Это ты опять возвращаешься к той истории, что нам один и тот же сон снился? Выбрось все это из головы, это совсем другие бабы, я хотел сказать, женщины. В общем, телки, короче.

К обеду прибежал, запыхавшись, лейтенант Мудрецкий. Построив людей, он сообщил пренеприятнейшее известие - после приема пищи им придется организовать показательное выступление для приехавших в часть журналистов.

- Во-во, - недовольно бурчали те, что поопытнее, - это мы уже знаем, что для солдата праздник, как для лошади свадьба - голова в цветах, а жопа в мыле. Опять надо какое-то выступление. Мы тут каждый день выступаем.

- Прекратить разговоры, - буркнул взводник. - Давайте топать-лопать, а потом будем решать, чем людей удивлять, иху мать, - не удержался лейтенант, чем вызвал улыбки на лицах солдат. - Это так, для рифмы, - прокомментировал собственное выступление неудавшийся аспирант.

После обеда застроились на плацу. Кроме химвзвода еще и все три роты. Решали, кому куда под руководством майора Холодца. Он изредка улыбался, поглядывая на химиков. Лейтенант застроил своих людей и дал команду: «Вольно», и стоял в полном неведении, что же будет дальше. Нигде комбата видно не было, всем распоряжался начальник штаба. А он очень уж приветливо начал свою вступительную речь, после того как все три роты распределил - кого на работу, кого на службу.