Михаил Серегин - ДМБ - Упал, отжался!

- Летим! - первым догадался Валетов. Заорал радостно и испуганно: - Мужики, оно все-таки летает!

- Молчал бы лучше… - поморщился Простаков. Его широкое лицо явно меняло оттенок со здорового розового на похмельно-запойный сизый. Потом Леха сглотнул и беспокойно поинтересовался: - Товарищ лейтенант, а здесь эти… ну, пакетики… на всякий случай которые… Они имеются или надо было свои брать?

- Ты чего, укачиваешься? - изумился Мудрецкий. - Или летать боишься?

- Вообще-то не боюсь, - Простаков боролся с рвущимся на волю желудком, но явно мог в любой момент проиграть этот неравный бой. - Я на самолетах летал, и на вертолетах тоже. А вот на этом чего-то… ну… не по мне это… Ой, простите, сейчас, кажись!..

Леху перекосило, он поднес руки к лицу и жутко выпучил глаза. С хлюпаньем втянул в себя воздух… Очередная атака была отбита, но следующая могла увенчаться прорывом обороны прямо на пол и на всех, кто окажется поблизости. Требовались срочные меры, а пакетиков, естественно, не было. Не входят они в перечень услуг, предоставляемых военно-транспортной авиацией. И, естественно, химики заранее ими не запасались - ну кто ж знал, что летать придется!

Взгляд Мудрецкого лихорадочно шарил по салону в поисках спасательного средства. Хотя бы подручного. Хоть что-нибудь, какую-нибудь емкость… Ящик? Не то, и разгружать долго, а Простаков, судя по судорожному дыханию, готов уже сейчас. Приборы? В комплект ДП-5, помнится, входили какие-то полиэтиленовые пакетики, но такие крохотные, что Простакову ровно на один плевок хватит… Машины? Где-то в «шишиге» ведро валяется, но в общей куче его искать и искать. Что еще? Думай, химик, думай!

Юрий еще раз посмотрел на корчащегося и зажимающего рот сибиряка, машинально перевел взгляд от страдальческих глаз к животу, виновнику всех бед… Вот оно!!! На поясе, как и у всех во взводе, болтался зеленый чехол с перчатками и бахилами от ОЗК. Ну, перчатка-то маловата…

- Младший сержант Простаков! - Мудрецкий рявкнул так, что изумленный Леха судорожно сглотнул все, что лезло из желудка. - Химическая тревога!

- Так… товарищ лейтенант… Плащ же в машине! - просипела жертва воздухоплавания.

- Одевай что есть! - грозно нахмурился командир взвода. - Какого черта снаряжение валяется хрен знает где?! Вот уж действительно раззвездяи, мать вашу!

Ошарашенный Простаков потянул из чехла тугой резиновый сверток. В это время самолет заскрипел, затрещал и перекосился. Глаза младшего сержанта подпрыгнули и звонко щелкнули изнутри по черепу. Щеки забавно раздулись, и товарищи поспешили отодвинуться от обреченного бойца на максимально возможное расстояние.

- В бахил! В бахил, кому говорю!

- И от лавки подальше! Он лопнуть может! - истошно заорал Валетов, которому никак не удавалось проскочить в узкую щель между скрючившимся приятелем и бортом бээрдэмки. Покинуть возможную зону поражения он не успевал.

Леха понимающе кивнул и сорвался с места. С неожиданным для такого массивного человека проворством нырнул между броневиком и «шишигой». Почти сразу же оттуда послышались характерные звуки, сопровождающие любое обострение морской болезни, - и сразу вслед за ними раздались дикие крики и грохот металла.

Вообще-то борттехник был сам виноват в случившемся. Ему еще до взлета полагалось дойти до пилотской кабины и сидеть там, что называется, на подхвате. Но сначала нужно было получше проверить крепление люка… потом одна из растяжек грузовика показалась недостаточно надежной… Словом, очень не хотелось ему идти и получать очередную порцию теплых слов от бортинженера. Поэтому злосчастный Славыч встретил отрыв от земли в уютном отдельном помещении с хорошим обзором - в бывшей кабинке бортового стрелка, прилепившейся под хвостом… то есть под хвостовым оперением. Пушки давно были сняты за ненадобностью, аппаратура раскулачена, зато оставалось кресло и множество неприметных закоулков, в которых так удобно хранить разнообразную заначку. Например, стандартную пехотную фляжку с не рекомендуемым для пехоты содержимым. В принципе и летчикам во время полета спирт употреблять запрещается, но что поделать, если нервы на пределе, а работать надо.

Умиротворенный и успокоившийся, готовый к любым поворотам судьбы и переворотам самолета, техник пробирался к кабине.

На свою беду, он выбрал тот борт, лавки вдоль которого были не заняты пассажирами; что, в общем-то, понятно - зачем ходить по ногам, когда свои подрагивают? Попутно можно было заглянуть в кузов… Впрочем, там не нашлось ничего особенно интересного, и борттехник уже почти миновал кабину «шишиги», когда перед ним возникло чудовище. У чудовища была страшная зеленая морда с раздувающимся и колышущимся хоботом, ужасные багровые глаза размером почти что с донышко эмалированной кружки и дикий, выворачивающий нутро рык.