Михаил Серегин - Всякому волку свой волкодав

Повертев сигару в руках и так и не закурив ее, Староверцев вернул подарок в дорогую, отделанную золотом коробку и отложил ее в сторону. Молодая пухленькая девица с яркими рыжими волосами нежно массировала его толстые ноги. Причем делала она это с таким старанием, будто это доставляло ей неимоверное удовольствие.

Лицо Староверцева исказила мимолетная усмешка. Еще бы ей не стараться, ожидая получить пухленькую пачку зеленых купюр, каковую он уже не первый раз ей отстегивает.

– Ну все, надоело, – дернув ногой, как при судороге, сказал он. – Полчаса мои пятки мусолишь, а результата нет. Я даже ничего не чувствую. Иди лучше сюда. – Староверцев похлопал пухлой ручонкой по своей обнаженной коленке, не прикрытой полами махрового халата. – И повтори все то же самое, но на более волнующем месте.

– Извините, но я… – промямлила было девица.

Игорь Павлович неторопливо извлек из кармана несколько купюр и небрежным жестом бросил их на стоящий рядом с ним столик.

Потом закатил глаза к лепному потолку, украшающему все номера гостиницы, в которой он временно поселился.

– Ну, кончай недотрогу-то из себя строить… Знаю я вас…

Лицо девицы исказилось гримасой отвращения, но лишь на мгновение. Страстно желая получить лежащие перед ней деньги, она опустилась меж пухлых ног Староверцева на колени. Ее нежные ручки коснулись его волосатых ног, поднялись к коленям и не спеша заскользили дальше.

Староверцев почти ничего не почувствовал. Непонятно почему, женщины перестали возбуждать его. Он очень страдал от этого, ощущая себя не совсем полноценным, но за помощью к врачам обращаться не решался, хорошо зная, что любая врачебная тайна является таковой только до того момента, пока за нее не предложены деньги. А чтобы об этой его слабости кто-то узнал, он не желал.

– Ты можешь поактивнее?! – почувствовав стремительно возникшее, но тут же потухшее шевеление, прикрикнул он на девушку. – Тебя что, этому никогда не учили! Да возьми его, наконец… За те бабки, что я тебе плачу, ты должна его просто вылизывать, стерва, – поняв, что и в этот раз ничего не выйдет, раздраженно изрыгнул он.

Девица, не в состоянии перебороть своего отвращения к этому жирному телу, попыталась все же изобразить нечто из того, что не раз проделывала с собственным бойфрендом. Но то был атлет, красавец и душка, а этот…

– Сгинь, мразь, – взорвался вконец обозленный Староверцев и, ухватив девицу за рыжую гриву, резко оттолкнул ее от себя.

Она не расстроилась, а скорее порадовалась, что все так быстро для нее закончилось, и, наивно считая, что честно заработала свои деньги, потянулась к валяющимся на столике купюрам…

– Куда грабли тащишь, шалава! – бешено вращая глазами и брызгая слюной, проорал бизнесмен. – Научись сначала работать как следует, а потом тянись. Пошла вон с глаз моих!

Девица мгновенно скрылась за дверью.

И тут в другом конце комнаты задребезжал сотовый телефон, брошенный после возвращения в номер. Староверцев зашаркал к нему. Поднял сотовик и, надавив на нужную кнопку, поднес его к уху:

– Да, Староверцев слушает.

– Добрый день, Павлович, – недружелюбно пропел в трубке чей-то мужской и вроде бы знакомый голос. – Не побеспокоил?

– Не особенно… А кто говорит?

– Не узнаешь?! – с некоторым удивлением протянул незнакомец. – Плохо собственных клиентов не знать. Некрасиво. А еще некрасивее их обманывать.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – почувствовав неладное, промямлил Игорь Павлович.

– Все ты прекрасно понимаешь, гнида. Все понимаешь. Что, мразь, решил поживиться за наш счет? Решил обвести вокруг пальца, дурачком прикинуться? Не выйдет… Не таких за пояс затыкали, козел ты кастрированный.

Староверцева передернуло. Ему показалось, что этот так и не представившийся тип все о нем знает. Но откуда? Искать ответ на этот вопрос было некогда, и он снова попытался выяснить, кто беспокоит его и что ему нужно.

– Я никогда никого не обманываю. Вы, видимо, ошиблись.

– Ты думаешь, мы совсем лохи, так ничего и не узнаем?! Куда ты дел наш товар?

Староверцев ничего не понимал. Какой-то товар, какой-то обман… чушь собачья.

– Кончай мне голову морочить, – пробасил Игорь Павлович. – Желаешь что-то сказать, так делай это вежливо, думай, с кем разговариваешь.

– Что-о? – зашумело в трубке. – Да ты на кого рога…

Договорить невоспитанный собеседник не смог, так как Староверцев, произнеся на прощание классическое «Да пошел ты…», бросил трубку.