Галина Романова - Миллионерша поневоле

– Потом я поняла, что что-то не так, – продолжила Ксюша после паузы, все глубже зарываясь в болоньевый шуршащий воротник. – Он бы не стал тогда ко мне приставать прямо с порога, а тут прямо с маниакальной настойчивостью… Мне пришлось ему даже по физиономии съездить, чтобы отстал.

– А он?! – Ольга испуганно заморгала. Трогать Лешку было нельзя. Трогать его было смерти подобно. Он не прощал даже косого Ксюшиного взгляда, не то что рукоприкладства.

– А он ничего, представляешь!!! – зашипела Ксюша, округлив и без того большущие глаза. – Улыбнулся. Щеку потер и говорит: я тебя понимаю, дорогая…

– Дорогая??? Так прямо и сказал???

Можно было бы шлепнуться сейчас в лужу, Ольга и шлепнулась бы непременно, настолько велико было ее изумление. Но памятуя о том, что далее ей надлежало быть на работе, где никакая неопрятность в одежде не проходила незамеченной, на ногах она устояла.

– Ксюш, он же таких слов не знает! – таким же зловещим шепотом, что и подруга, прошипела Ольга, стиснув Мишкину ладошку с такой силой, что он захныкал. – Прости, малыш, я не рассчитала… Дорогая! Ксюша, здесь точно что-то не так. Слушай, а может, это не он?!

– Ага! Клон Лехин ко мне явился под утро, чтобы прожить со мной долго и счастливо и сдохнуть потом в один день! – фыркнула Ксюша и, углядев вынырнувший из-за поворота двадцатый номер автобуса, засуетилась. – Ладно, Оль, я это… Наверное, у тебя сегодня переночую. Не хочу я домой. Страшно мне с ним встречаться на одной территории. Ночь была просто кошмарной! Сначала твой звонок меня разбудил, потом этот клонированный идиот явился. Как отработаю, не знаю!..

Ксюша мазнула губами по Мишкиной щеке, потом приложилась к Ольгиной. И тут же побежала, застучав стоптанными почти вдрызг набойками сапог, к остановке. Повиснув на нижней ступеньке автобуса, она поспешно обернулась и крикнула в их сторону:

– Мишку я заберу. Заскочим домой за вещами, а потом к тебе, но я позвоню предварительно. Пока!

Ксюша уехала в свою поликлинику, где пятый год работала медицинской сестрой, не считая полутора лет, которые просидела дома с маленьким Мишкой.

– Мама сердится, – неожиданно заявил сын ее подруги и поднял на Ольгу совсем не по-детски опечаленные глаза. – А папа не пьяный, почему мама сердится?

Потому что мама боится любых перемен в твоем папе, дорогой, хотела было сказать Ольга, но передумала. Он был еще слишком мал, чтобы что-то понять. Они и сами ничего не поняли, а куда уж ему.

– Идем, а то Лариска с Валеркой снова выпьют твой кисель, – улыбнулась ему Ольга умильной улыбкой, малыша своей подруги она обожала. – Идем.

Какое-то время они шли молча. Ольга внимательно следила за тем, чтобы Мишка не черпнул воды в ставшие ему короткими сапожки. Сам же он о чем-то напряженно размышлял. Не иначе ищет кучу листьев, решила Ольга, оглядываясь по сторонам. Как назло, ни одной не попадалось.

– Ты чего это пригорюнился, малыш? – не выдержав, она присела перед ним на корточки и с удовольствием потрепала пухлые щечки. – Пошуршать мы с тобой еще успеем. Смотри сколько листьев еще на дорожках. Скоро их все сгребут, мы соберемся и пойдем с тобой в парк и вот там…

Мишкины кристально чистые глаза кристально чистого бирюзового оттенка вдруг наполнились слезами. Пухлые губы задрожали и поползли куда-то вбок. Он выхватил из рук Ольги свои ладошки и с силой прижал их к лицу.

– Папа принес конфетков, колбасы и пряников, – жалобно пискнул он из-под ладошек и вполне отчетливо всхлипнул. – А мама сердится! Почему, Леля?! Папа меня целовал и говорил, что все будет хорошо, а мама сердится! Она его гонит, а я не хочу! Я хочу с папой! Он теперь хороший!

Ольга готова была разреветься вместе с ним. Упасть теперь уже на колени прямо в мокрые осклизлые листья, местами устилающие тротуар, и реветь беспомощными бесполезными слезами.

Детское горе было много ощутимее и сильнее взрослого. Его было не объять и не вымерить. Оно больно жалило в самое сердце и заставляло ощущать себя безжалостным и грубым.

Как??? Как объяснить ему, что его мама не сердится. Мама просто очень боится. Боится любых перемен в его папе, который ни разу за совместно прожитые годы не потрудился сделать свою семью счастливой. Какие нужно знать слова и как суметь сложить их в предложения, чтобы объяснить плачущему малышу эту дикую правду.

Ольга проглотила горький спазм, сдавивший ей горло. Погладила Мишку по пушистой шапке, надвинутой на самые глаза, и тихо попросила: