Михаил Ахманов - Конан И Небесная Секира

– Быть может, и никого, - мрачно ухмыльнулся Рана Риорда. - Зато там остались сокровища.

– Сокровища? Хмм… - буркнул Конан, подумав, что он, наверно, поторопился покинуть стигийскую цитадель. Призрак прав: в ней наверняка были сокровища. К примеру, войсковая казна…

Дух словно прочитал его мысли:

– Говорил я тебе, не спеши. Вдвоем мы разметали бы этот гадючник по камешкам… мне досталась бы кровь, тебе - золото… - Рана Риорда призадумался на миг и решительно закончил: - Ну, ничего, киммериец; сие удастся исправить.

– Исправить? Как?

– Когда сила моя возрастет, я смогу вернуть прошлое. Помнишь, я уже говорил тебе об этом?

Конан пожал плечами.

– Зачем возвращать прошлое? Лучше перенеси меня в Файон. Думаю, мы с Шапшумом не поссоримся из-за стигийского мяса. Мне оно не нужно, а хейворку не к чему сокровища.

– Быть может, и так, - с загадочной улыбкой протянул дух, - быть может, и так…

Когда "Дельфин" оказался у южной оконечности Камбуйского полуострова, ветер стих, и желтые паруса бессильно повисли. Корабль едва двигался вперед - под вопли толстого купца и его моряков, моливших Асуру послать благодетельный бриз. Но вместо ветра явились пираты.

Судно их, как и ожидал Конан, было галерой с красными бортами и рядами весел; его угловатый корпус напоминал плавучий сундук. При хорошем ветре эта неуклюжая посудина никогда не нагнала бы "Нефритового Дельфина", но сейчас корабль Райзата беспомощно покачивался на волнах, превратившись в легкую добычу. И хоть экипаж его не собирался сдаваться, у тридцати мореходов не было шансов выиграть схватку с двумя сотнями разбойников.

Однако они облачились в бамбуковые панцири и шлемы, и вытащили на палубу связки пик и стрел. Конан, приняв команду, расставил свое немногочисленное воинство вдоль бортов и строго наказал: на вражеский корабль - ни ногой, стрелять и колоть из-за укрытий, стрелы с огнем не метать и не лезть на рожон.

Райзат, забыв на время о молитвах Асуре и Лакшми, подошел к нему. В лице хозяина не было ни кровинки, пальцы цеплялись за горлышко винного кувшина - в нем купец черпал и храбрость, и красноречие, с которым то упрекал богов, то сулил им щедрые приношения во всех прадешханских храмах.

– Что ты собираешься делать? - спросил Райзат своего охранника.

Конан ухмыльнулся.

– Когда они бросят абордажные крючья и сходни, поднимусь на борт и прикончу половину шайки. Только и всего! Остальные, я думаю, напугаются.

– Но их не меньше двух сотен! - в панике воскликнул купец. - Ты умрешь, брат мой!

– Все мы умрем когда-нибудь, - заметил Конан, - однако мой срок еще не пришел. Кром хочет, чтобы я еще пошатался по свету… И потом, у меня есть незавершенные дела, - тут он погладил древко своей секиры.

– Дело у нас сейчас одно - готовиться к странствию в Вечную Тьму! - Райзат безнадежно махнул рукой и присосался к кувшину.

– Вот и готовься, а я займусь своей работой. И коль путешествие на твоем корабле для меня заканчивается, давай попрощаемся, толстяк. Ты был хорошим хозяином, и мы выпили вместе немало вина.

С этими словами Конан хлопнул купца по плечу и направился на корму, к деревянному дельфину, что выгибался над морем упругой дугой. Там он и стал ждать, сжимая в правой руке секиру, а в левой - иранистанский клинок.

Красный корабль приближался. Нос его напоминал плосковатый передок колесницы, и там, на алом фоне, была изображена высокая лесистая гора, над которой свивал кольца чешуйчатый дракон. Еще выше громоздилась надстройка, похожая на огромную лакированную шкатулку; на крыше ее толпились бойцы - тоже в бамбуковых доспехах, скрепленных ремнями, как и команда "Дельфина". Было их около сотни - остальные, видимо, сидели на веслах, - и они показались Конану довольно рослыми людьми. Конечно, по сравнению с уттарийцами, ибо любой наемник из варварских стран вроде Асгарда или Киммерии превосходил бы кхитайцев на целую голову. Большинство пиратов держали в руках трезубцы и пики с широкими волнистыми наконечниками; кое-кто размахивал шипастым цепом или топориком на длинной рукояти. Мечей Конан не заметил; похоже, с этим воинским оружием кхитайские разбойники обращаться не умели. Мысленно он начал прикидывать, скольких из них придется уложить, вселяя в души оставшихся благодетельный страх и вразумляя неразумных. Выходило, не меньше половины, как он и обещал Райзату.

Само же кхитайское судно показалось ему достаточно большим, устойчивым и надежным, чтобы выдержать долгое плавание в океане. У него были две мачты, сейчас лишенные парусов, и по пятьдесят весел с каждого борта. Правда, гребли кхитайцы не очень искусно, и Конан решил, что не раз прогуляется плетью по спинам гребцов, когда этот корабль поступит под его команду. Затем, измерив опытным взглядом расстояние до носа с горой и драконом, он велел своим уттарийцам стрелять.