Михаил Ахманов - Сердце Аримана

– Может, какой-нибудь чернокнижник сумеет разыскать камень, - заметил Паллантид. - Не все же они жулики!

– Не все, - согласился Конан, - но большинство. Собери их! Завтра! Только не во дворце, а в сараях за конюшней - в том, что ближе к зверинцу. Я с ними поговорю. Гвардейцев поставь вокруг человек пятьдесят, и сам будь со мной. И мастера Хриса приведи. С плетью и веревкой!

Капитан Черных Драконов поклонился.

– Все будет исполнено по твоей воле, государь! А что до мастера Хриса, так всегда ходит с плетью и веревкой.

*) Шадизар и Аренджун - два крупнейших города Заморы, прославленных своими искусными ворами и грабителями. В юности Конан обучался там воровскому ремеслу (примечание автора).

Утро следущего дня выдалось на редкость солнечным; око Митры, поднявшись над широкой долиной Хорота, озарило опочивальню королевы чудным, каким-то бело-розовым светом. Блестели нити шелковых занавесей, сочные узоры ковров сливались в одно яркое многоцветное пятно, серебряные и бронзовые светильники на стенах сверкали яркими отблесками, а в хрустальных сосудах для омовения свет дробился на тысячу радужных бликов, подобный тонким клинкам Иранистана или кинжалам Вендии.

Зенобия открыла глаза, радостно улыбнулась наступающему дню и повернула черноволосую головку. Улыбка тут же сползла с ее лица - Конана рядом не было. Неясный страх на мгновение сжал сердце королевы; она вскочила, сама еще не зная, что будет делать, но вдруг дверь тихо отворилась.

– Уже встаешь, моя красавица?

Король вошел в опочивальню. На губах его тоже играла улыбка, не слишком радостная, но тревоги Зенобии вмиг улетучились. Она кинулась ему навстречу, но, не добежав полшага, замерла и склонила голову набок, разглядывая супруга.

– Что-то не так? - Конан оглядел свою тунику с золотым львом на груди, поправил свисавшую с могучей шеи цепь и пожал плечами. - Кром! Мне кажется, я в полном порядке.

– Ты в полном порядке, - подтвердила королева. - Но о себе я этого сказать не могу.

– Тебе приснился дурной сон? - король нахмурил брови.

– Хвала Митре, нет! Мне приснился хороший сон. Но… но я вижу, ты снова обеспокоен. Чем, мой повелитель? Твои заботы тревожат мое сердце…

Конан отвел глаза.

– Ты видела принца?

– Да. Вчера он показывал мне, как умеет метать копья и сражаться на мечах… и позавчера тоже… Весь день он не снимает панцирь, но Эвкад сказал, что это хорошо - чем раньше мальчик привыкнет к тяжести доспехов, тем лучше.

– Эвкад прав. И доспехи, что ты заказала Конну, достойны принца Аквилонии. Щит только великоват… под мужскую руку…

– И ты расстроен из-за этого?

– Нет. Разумеется, нет! - Король склонился к ней, и жесткие темные волосы защекотали щеку Зенобии. - Я знаю, - негромко произнес он, - что ты, женщина, многое видишь яснее меня. Наверно, боги одарили душу твою предвидением, и я, не раз убедившись в том, готов прислушаться к твоему совету. И сейчас мне нужен совет… совет и твоя помощь.

Зенобия отпрянула, всматриваясь в хмурое лицо короля. Улыбка его исчезла, лоб изрезали морщины, и он будто бы разом постарел лет на десять.

– Что случилось, мой супруг? Почему ты спрашивал о Конне? Почему говорил о его доспехах и щите? Что с нашим мальчиком?

– Ничего… с ним ничего плохого… Если не считать, что с его наследством непорядок.

– С наследством? О каком наследстве ты говоришь?

– О камне, - пробормотал король сквозь зубы. - О талисмане, о Сердце бога, хранившем Аквилонию! Недавно ты предупреждала меня… предупреждала, но был слеп и глух! Мне надо было поставить у сокровищницы сотню воинов, навесить сто замков и призвать Хадрата с Пелиасом, чтоб они наложили сто заклятий! Но я не успел… Камень украли!

Казалось, новость эта не поразила королеву. Словно в раздумье, она прикрыла шелковистыми ресницами глаза, и тонкие ее пальцы, утешая и успокаивая, легли на грудь Конана. Они стояли совсем рядом - исполин в синей бархатной тунике и хрупкая невысокая женщина, едва достававшая ему до ключицы. И король, глядя в спокойное и прекрасное лицо своей супруги, творил безмолвную молитву - странное занятие, которое в прежние годы вызвало бы у него лишь презрительную усмешку. Но теперь, случалось, он молился и благодарил; молился за свою королеву и своего сына и благодарил Митру, пославшегоему это счастье. Теперь ему было с кем разделить тяжкий груз и у кого спросить совета.

– Камень украли, - тихо и печально повторила Зенобия. - Ну, что ж, все бывает, мой супруг! Я думаю, сотня воинов, и сто замков, и самые могучие чары не защитили бы его - ведь коварство людское безмерно! А против коварства есть только одно оружие - хитрость. Верней, хитроумие… искусство упредить врага и расставить ему ловушку.