Илья Миксон - Тревожный месяц май

В особенную отцовскую радость Антон не очень верил, но рот так плотно набит ветчинно-рубленой - языком не шевельнуть.

- Точно, - ответил за него Осипов, разливая по стаканам крепчайший чай.

Вначале казалось, что еды на пятерых, но и вдвоем управились быстро. Осипов задвигал ящиками письменного стола, в сейф зачем-то голову сунул. Нигде ни крошки. И термос опорожнился.

- Н-да-а… - разочарованно протянул Осипов.

Антону меньше нужно, да и досталось ему больше. Не по-честному разделил еду Осипов. Наверное, отвлекаясь от голодных мыслей, он и спросил гостя:

- Куда на лето собираешься?

У Антона ни бабушек, ни дедушек, не то что у Ростика…

- А ребята где? - запоздало вспомнил Антон. - Ростик, Алена?

По всем литературным правилам, для счастливого конца полагается немедленно собрать всех героев. Но посудите сами, могу ли я это сделать? Который час? Не глядите в окно. Небо в белые ночи обманчиво, до утра без электричества читать можно.

Сейчас в Иришах три часа пятнадцать с половиной минут после полуночи. Алена и Ростик давно спят, а мама Ростика собирает сына в дорогу.

Слово у отца Ростика железно. Как сказал, так и будет. Завтра же, точнее, сегодня уже Ростика отвезут на аэродром и отправят в Баку, к бабушке. «На все лето!» - приказал отец.

- А ты бывал на море? - спросил Осипов. - У меня в августе отпуск. Поехали вместе, а? Ты когда-нибудь пробовал форель на вертеле? По-армянски - ишхан хоровац. Не еда - чудо! От одного вида и запаха сыт! А полить гранатовым соком, а?…

Антон заморгал выгоревшими ресницами.

- Гранатным?!

Осипов засмеялся:

- Гранаты - фрукты такие, южные. Попробуешь!… - И опять размечтался о любимых кушаньях: - Форель поливают гранатовым соком, а на гарнир - зелень.

«Зелень - обязательно! - подтвердил сирели Армен, включившись в аппетитный разговор. - Укроп, перец… Кинза!»

- А бастурму ел? Шашлык по-армянски, из маринованного мяса.

«Вах! - причмокнул сирели Армен. - С баклажанами, луком… И кинза!»

- А толма?

- Мясной фарш в виноградном листе, колбаской! - Сирели Армен перестал скрываться и, позабыв об Антоне, предался с Осиповым вкусным воспоминаниям и мечтам.

- Сейчас бы полную тарелку хаша!

- Хаш долго варить, пять-шесть часов. И перед этим столько же говяжьи ножки и рубец промывать в холодной воде.

- Да, хаш - долго. Я бы и от грибного супа с рисом не отказался.

- Сунки апур, вах!

- А воспи апур, с чечевицей, а?

- Божественно! И на второе, - прямо-таки простонал сирели, - на второе - нров плав!

- Да-а… Ничего не знаю вкуснее, чем плов с гранатами!

Антон слушал сквозь дрему. Он был сыт, и никакие супы и пловы не волновали. Даже гранаты. Не только красные сочные плоды, наполненные, как шрапнелью, рубиновыми зернами, но и настоящие, с толовой начинкой. И снаряды, и мины…

- Из мин в Армении ничего не готовят? - пробормотал Антон.

Осипов засмеялся где-то далеко-далеко. И вдруг затряс плечо:

- Поехали!

С полным желудком ехать было куда веселее!

«Газик» поднялся на путепровод. За лесом открылась заводская даль и дымящие трубы ГРЭС.

На бледно-сиреневом небе оранжевым пламенем трепыхал факел.

- Скоро второй зажгут, - сказал шофер.

Ростик давно говорил об этом, со слов отца. Одна газосброска не справится, новая АВТ в три раза мощнее первой.

В машине Антон опять задремал и не заметил, когда въехали на территорию завода, когда подкатили к АВТ.

- Вылезай!

Антон угрелся на кожаном сиденье и не сразу покинул уютную кабину. Выбираясь, ощутил под грудью тяжелый пакет. Осипов дал оружейное масло и ветошь, вдвоем они полностью разобрали пистолет, вычистили его, смазали и собрали опять. Как новенький стал. Дорогой подарок отцу будет, наверное.

Найти отца в огромной толпе было не просто. Он сам нашелся, первым углядел Осипова: милицейская форма издали видна.

- Вот, - законно гордясь, сказал Осипов, - как обещано. Живой и невредимый! Да еще с ценным подарком.

Отец не бросился обнимать-целовать своего сыночка, но долго рассматривал его страдальчески-счастливыми глазами. Будто Антон с другого света вернулся!

Слова о подарке или не дошли до сознания Павла Кирилловича, или он понял их, как сказанные об Антоне.

- Что же ты с нами делаешь? - заговорил, наконец, Градов. - Когда ты, наконец, взрослым станешь?

- Станет! - заступился Осипов, а какой-то рабочий со смешком добавил:

- Только тебе, Кириллыч, от этого легче не будет!

И опять Осипов защитил Антона: