Кейт Тирнан - Черная магия

Кэл вышел минуту спустя и закрыл за собой дверь.

- Спасибо, что показал мне это место, - сказала я принужденно вежливо.

Он отвел меня назад в дом. Мои нервы были обнажены до предела. Я забрала куртку, и Кэл проводил меня до машины.

- Спасибо, что пришла, - сказал он, наклоняясь ко мне через окно.

Меня пробрала дрожь холоднее леденящего мороза, с губ сорвался полувсхлип, когда я вспомнила, как хорошо мне было с ним на чердаке и как жутко стало в домике у бассейна.

- Я тебе позвоню, - сказала я, потянувшись к нему для поцелуя, и рванула прочь, освещая дорогу единственной фарой.

Октябрь 2000 года

На этой неделе я вернулся из Ирландии, чтобы успеть на посвящение Элвин. Не верится, что ей четырнадцать. Она кажется младше: по-детски острые колени, грация тонконогого жеребенка - и в то же время старше: мудрый взгляд, печать страданий на лице.

Я привез ей из Коннемары красновато-коричневую шелковую мантию. Она решила украсить ее по воротнику и подолу вышитыми звездами и планетами. Дядя Бек вырезал для нее великолепный жезл, инкрустировав рукоять малахитом. Думаю, Элвин будет в восторге.

Я знаю, родители очень бы хотели быть с нами в этот день, как и на моем посвящении, как и на посвящении Линдена. Я не знаю, живы ли они. Я их не чувствую.

В прошлом году в Шотландии, на одном из крупных съездов ковенов, я познакомился с первой папиной женой и их сыном. Они показались мне классическими представителями своего клана - холодными и агрессивными. Я подумал, не поддерживает ли отец связь с Селеной - она очень красивая женщина и магнетическая личность. Но когда я спросил о нем, Селена разъярилась, как фурия, что, в общем-то, понятно.

Мне надо идти. Элвин просит помочь ей рассчитать расположение звезд в эту субботу.

Джиоманах

Той ночью, когда на дом опустилась тишина, я лежала без сна, размышляя. Тайная комната Кэла не давала мне покоя. Я испытала в ней невероятное напряжение и испуг. Мне не хотелось знать, что проделал Кэл, чтобы ее стены вобрали в себя странную пульсацию, магию, которую я только-только начала распознавать.

Теперь я знала, что Кэл родом из клана Вудбейн. Значит, Хантер не солгал мне. Я понимала, почему Кэл и Селена хотели сохранить свое происхождение в тайне: как они и сказали, у нашего клана плохая репутация в ведьмовском мире. Меня беспокоило другое: почему Кэл скрыл правду от меня? И я не могла забыть его слов о том, что его семья живет по традициям клана. Что это за традиции на самом деле?

Вздохнув, я с усилием попробовала отрешиться от дневных впечатлений и погрузилась в «Книгу теней» Мейв. Я дошла до тех страниц, где чуть ли не каждый абзац скрывал тайную запись, и я с трудом продралась сквозь события нескольких дней. Я уже поняла, что моя мать встретила шотландца-ведьму, Кьярана, и полюбила его. Было страшно читать эти строки, зная о том, что ее ждет жизнь и смерть с Ангусом. В них не говорилось, стали они с Кьяраном любовниками или нет, но даже чувства, которые она к нему испытывала, не могли не ранить сердце Ангуса. Ее будущего возлюбленного и моего отца.

В конце концов я спрятала книгу и атами под матрас. Был канун Дня благодарения. Перед глазами вновь возникло лицо Хантера, и я содрогнулась. В этом году будет нелегко возносить благодарение жизни.

Поутру на кухне царила предпраздничная суматоха. На разделочном столе ждала своей очереди индейка, на плите кипел клюквенный соус, тягучий, пузырящийся, плюющийся во все стороны подобно темно-розовой лаве. Папа, которому поручались только самые безобидные задания, сидел за столом и начищал серебряные приборы. Мэри-Кей вытирала фарфоровый сервиз, а мама суетилась то тут, то там, помешивала салат, безуспешно искала булочки, громко спрашивала саму себя, куда подевалась лучшая бабушкина скатерть. Все было так же, как каждый год, знакомо и уютно, и все же чего-то не хватало.

Мне удалось незаметно выскользнуть из дома. Сад был объят покоем: снежно-ледяной мирок, белая пелена на скамьях и деревьях, приглушенные, размытые краски. Что за странная, холодная выдалась осень. Встав на колени перед черневшим дубом, я совершила благодарственное приношение, подготовленное целую неделю назад, когда моя жизнь еще была светлой и ясной. Я рассыпала на снегу горсть семечек. Более мелкие утонули в снежном крошеве, а те, что покрупнее, остались лежать на поверхности. Я подвесила на сук большую еловую шишку, пропитанную арахисовым маслом, положила к корням дерева измельченные желуди, пригоршню овсяных хлопьев и несколько шишек поменьше.