N/K - Ааргх в эльфятнике

- Эшли попросил, - без стеснения сдал я хозяина.

Туром с Нетуромом переглянулись, кивнули и взялись за топоры.

- От вас пахло домашним скотом, - даже не поведя бровью, бросил племянник главнокомандующего. - А это сбивало маскировку. Я не буду лишний раз напоминать вам о значимости нашего похода, если, конечно, вашей тайной целью не является его полный провал и последующее вслед за этим сокращение поголовья эльфов…

Опа! Вот такой изощренной дипломатии я еще не видел никогда, мое уважение к ораторскому таланту юного графа резко взлетело на недосягаемую высоту. Вспыхнувший Эландер мигом схватился за лук и героически прикрыл спиной Эшли, теперь гномы и покоситься не могли в сторону моего хозяина, чтоб стройный эльф не заподозрил их в срыве похода. А ведь именно он нас нанял, и идем мы, авансированные эльфийским золотом, а значит, обязаны костьми лечь, но до конца исполнить нелегкий долг наемника.

- Пожалуй, я тоже быстренько окунусь. Позаботьтесь об обеде, друзья мои… - Эшли мягко улыбнулся и приятельски похлопал бородачей по мокрым кольчугам. - Ну вот, теперь на вас радостно посмотреть и приятно понюхать. Свежеополоснутый гном источает нежный аромат фиалки, не правда ли?

Туром и Нетуром нервно уставились друг на друга, посмотрели на сощурившегося эльфа, потом на меня, молча отложили боевые секиры и, обнявшись, заплакали. Ничего, это чисто психологическая травма, это быстро пройдет, от гигиены еще никто не умирал…

- Ааргх не скажет никому позор про гномий?

- Гррр! - Я честно и благородно постучал себя кулаком в грудь.

- За эльфом, однако, следи, прирезать нас как бы не вздумал ночью, - подумав, добавили родственники. - Станется с них, остроухих маньяков такое…

Это, конечно, было излишним, не стоит так уж запугивать своих же. Я отошел по узкой кромке берега, зачерпнул чистой воды, утолил жажду и без спешки вернулся к костру. Развязал мешок с продуктами, разломал на куски хлеб, накрошил крупными ломтями сыр и жесткую солонину из дикого мамонта. Было еще вино, но его разумнее приберечь до лучших времен.

Наш вождь, хозяин и командир сплавал на середину, вернулся обратно, оделся и подскочил к обеденному столу, освеженный и воодушевленный. Впрочем, почти как всегда, у этого городского парня вечно в одном месте бурлит неиссякаемый источник оптимизма. Слишком бурно временами, но мы привыкли, пусть уж. Кто без недостатков, мы, что ли?!

Поэтому первая же произнесенная им фраза застала меня врасплох:

- О небо, как же хорошо и как я вас всех ненавижу!

Мне показалось, что я ослышался. Но нет, мой благороднорожденный хозяин закатал рукава и продолжил:

- Дада, всех! Особенно этого тощего уродца Эландера, который не потоварищески увел у меня рыжую Эльзу. Эландер, ты урод, слышишь?! Где он? А, неважно… потому что гномов я ненавижу еще больше! Вы - два грязных, волосатых, укороченных выродка с дебильными мордами и полным отсутствием хоть какогото мозга, даже костного! Будь я на вашем месте, давно бы выпил яду или убил себя лбом об стену!

Мое сердце дернулось и упало кудато в левую половину живота. После таких оскорблений я бы даже с нашей хваленой реакцией не успел перехватить в воздухе два гномьих топора. Но произошло иное…

- Он сказал, дебилы мы что?

- Нет, сказал он, дебил ты, не мы, лишь ты, только!

- Сам дебил ты, понял ли, нет?!

- Я не дебил, тебя именем дебил сам обозначил он!

- Ах ты, дебил, получи же!

- Сам получи, дебил, тебе, на!

И, отбросив тяжелые секиры в сторону, четыре гнома кинулись мутузить друг друга. А почему это, интересно, я решил, что их четыре? Их же шесть! Точно, шесть, что ж я, до восьми считать не умею? У нас, ааргхов, столько же пальцев на руках, как и у людей, а считать по пальцам до двенадцати проще простого!…

- Но больше всехпревсех на свете я ненавижу эту тупоголовую груду жира и дряблых мышц, этого трусливого самозванца, неизвестно каким образом втершегося ко мне в доверие, это чудовищное порождение пьяного сверчка и сбрендившей на белене коровы, этот упрек гинекологии, тупиковую ветвь развития, именуемую ааргхом! Я бы мог говорить о нем долго, но… Давайте я лучше просто придавлю его одним пальцем!

Огромный, как гора, Эшли вдруг замахнулся на меня и больно ударил по щеке. Я даже едва не заплакал, но быстро рассердился. Помню, что успел поймать его за ногу (хотя он вырывался как сумасшедший), после чего еще сгрести в охапку то ли четырнадцать, то ли шестнадцать дерущихся гномов и както горлом издать совершенно незнакомый мне, боевой клич: