Бриз Илья: Шмель над державой

- Вот только давайте не будем сейчас вдаваться в философию, - прервал друга Дима - Сан Саныч, наполни дамам бокалы.

Вечер перешел в свое обычное русло. Как-то так получилось, что крепкое пить на практически ежевечерних встречах перестали. В ходу было сухое вино и, почти вне конкуренции, мартини со швепсом. Сидели, потягивали коктейль, перебрасывались шутками, обсуждали проделанное за день и, сами не замечая того, планировали будущую работу. Почти незаметно сложилось так, что Юрий Александрович сидел рядом с Катей, а Логинов с Ольгой. Самые молодые из присутствующих Дмитрий с Колей уже несколько раз беззлобно подшучивали над случайно сложившимися парами. Впрочем, на фоне "безумно интересной работы", как выразилась Екатерина, узнав назначение проекта, любовные коллизии никого особо не волновали, во всяком случае, пока.

На следующий день Викентьев опять улетел в Москву. Во-первых, он должен был замерить какие-то параметры маленьким, с сигаретную пачку, прибором, изготовленным Николаем. Это требовалось для обеспечения точного пробоя в "тамошнюю" столицу СССР. Никого официально не информируя, подполковник с экскурсией прошелся по Кремлю с включенным прибором в кармане. И только после этого направился в управление за разрешением на эксперимент с участием Воропаева и с обоснованием необходимости очередного расширения штата, допущенного к секретам проекта. "Шмель" стремительно разрастался. Требовалось создать пару отделов для поиска подходящих "доноров" и их подготовки. Нужен был отдел разведки и внедрения, с использованием архивов НКВД. Наконец, кто-то должен был подбирать и готовить техническую информацию для передачи ее "туда". Ну и, соответственно, фонды под это все. Сам способ передачи придумал Логинов, бывший в детстве и фото, и радиолюбителем. Оказывается, первые образцы фототелеграфа были разработаны в Германии еще до войны, и сделать вполне удовлетворительный факсоприемник на элементной базе тех лет не представляло особой сложности.

А вот как залегендировать "там" переданную документацию? Этот вопрос мучил директора проекта постоянно. Впрочем, и этот вопрос был решен довольно оригинально, правда, не самим Юрием Александровичем, а "пришлым варягом".

Приехав в управление, Викентьев был почти сразу допущен под очи "его светлости". У генерала сегодня было благодушное настроение. Быстро просмотрев представленные документы, он тут же подписал их и представил директора "Шмеля" невысокому худощавому мужчине лет пятидесяти, который вошел в кабинет почти сразу после Юрия Александровича.

- Полковник Павел Ефимович Коган будет курировать ваш проект от администрации премьер-министра, - глядя на удивленного Викентьева, генерал еле заметно усмехнулся. Ознакомив подполковника с соответствующим приказом, регламентирующим практически неограниченный допуск куратора к секретной информации, замдиректора ФСБ тут же вежливо проводил обоих из кабинета. Что поразило директора проекта, так это то, что генерал, который был сегодня в форме, и, видимо, тоже собираясь уходить, надел фуражку и, прощаясь, первый откозырял полковнику в "гражданке", как старшему по званию.

****

Юрий Александрович был немного знаком с Коганом. Они "сталкивались" во время разборки со знаменитым в определенных кругах "Энгельским пнем". Тогда нехорошие "заморские мальчики" умудрились засунуть недалеко от аэродрома наших стратегических бомбардировщиков Ту-160 в районе Энгельса контейнер с аппаратурой, прослушивающей радиопереговоры и фиксировавшей работу радиотехнических систем самолетов в обычный сосновый пень.*

* Реальная история в 1988 году под Прилуками.

Павел Ефимович захотел ознакомиться с проектом "Шмель" немедленно. На борту самолета, за рюмкой коньяка, они разговорились. Как понял Викентьев из намеков полковника, премьер, сам выходец из спецслужб, предпочитал лично держать руку на "пульсе" самых важных с его точки зрения дел. Коган, бывший разведчик, хотя не зря считается, что они бывшими не бывают, занимался у премьера в основном вопросами авиации. Когда-то в молодости, как он сам рассказал в самолете Юрию Александровичу, пришлось ему потюкать топориком в одном французском порту, работая плотником. Одновременно он внимательно наблюдал за приплывающими и уходящими как военными, так и гражданскими судами. Анализировали полученную информацию уже в Москве. Вот тогда-то у неплохо зарабатывающего молодого французского рабочего и появилось увлечение. Он не только отлично овладел управлением спортивного самолета в местном аэроклубе, но и собрался участвовать в чемпионате Франции по высшему пилотажу. Но человек предполагает, а начальство, как говориться, располагает. За чужую ошибку, провал связника, пришлось расплачиваться многим. Самого Когана с его, "греческого профиля" носом, напоминавшем знаменитого французского президента, отозвали в Союз. Здесь уже, хорошо тогда "покрутившись", молодой капитан КГБ обменял свои французские "корочки" пилота-спортсмена с паспортными данными из "легенды" на законное пилотское свидетельство, выписанное уже на настоящую фамилию.