Владимир Улезко - Новый мир. День первый - Балосс

- Что мне будет теперь? - Дрогнувшим голосом спросил Щербинко.

- Пойдете как за подстрекательство, и организацию бунта. - Ответил Капитан Службы Безопасности Украины.

- По меркам военного положения, которое введено на периметре, вам положен расстрел. Да и вашему племяннику. Но может быть военно-полевой трибунал, сочтет наказание слишком строгим, и сошлет вас в ссылку куда-нибудь, на всю оставшеюся жизнь. Это уже не нам решать.

Здание военно-полевого трибунала, построенное еще в советские годы, было обнесено высоким забором. На дереве стоявшем возле входа в здания сидела сорока, дразнившая дворового кота. Небо нахмурилось, окрасившись в серые тона. Легкий ветерок гонял по земле сухую листву. Облокотившись о стену, стоял Сергей. На нем была военная форма, на которой виднелись погоны младшего сержанта. Парнишка ободрал кусок взлохматившей краски, и, осмотрев его, кинул на землю. Тяжело вздохнув, он оттолкнулся от стены, и подошел к входу в здания. В этот момент ему на встречу вышла группа офицеров.

Я при виде парня расплылся в легкой улыбке, дернув его за рукав. - Пошли. Кратко сказал я. Мы подошли к ждавшим нас машинам. - Так что со мной будет? - Кратко спросил сержант. Я сначала не ответил Сорокину. Залез в машину, поудобней усевшись на заднем сиденье. Вслед за мной в нее запрыгнул Серега. Парень вопросительно смотрел на меня, ожидая ответа. - Вот держи. - Я подал парню пакет документов.

- Что это?

- Это приказ о твоем переводе в мой батальон.

Сергей радостно воскликнул, и схватил документы. Парень в захлеб читал каждую строчку, а затем протянул мне руку.

- А то тебе, мой подарок Влад. - Розенберг сидевший впереди, протянул листок бумаги.

- Щедрый день сегодня, бумагу друг другу дарим. - Усмехнулся я.

- Это увольнительная на десять дней. Ты давно не отдыхал. Отправляйся в Спокойный, номер в гостинице как всегда оплачен, выдадут тебе премиальных, так что повеселиться, на что будет.

Глава 10.

Громкая музыка заглушала восторженные вопли людей, «зажигавших» на танцплощадке. Здесь танцевала в основном молодежь. Изредка попадались и офицеры, но в основном то же молодняк. Солидные, в высоких званиях вояки сидели за столами, распивая алкоголь, и травя байки. Смазливые официантки с привлекательными фигурками разносили посетителям заказы. На стенах зала были установлены клетки, в которых страстно танцевали стриптиз не менее смазливые танцовщицы. Под высоким потолком лазеры создавали причудливые фигуры, а затем рассевались на тысячи лучей, которые синхронно танцевали в ритм музыки.

От барной стойки шаткой походкой и с бутылкой абсента в руке шел, точней прыгал Коваль. Капитан, поставил на стол бутылку, ехидным взглядом окидывая сидящих за столом. Потрепанный мундир, делал его похожим на тех гусар, что дебоширили когда-то в девятнадцатом веке. - Это что за тархун такой? - Усмехнулся сидевший за столом Блохин. - Дурилка ты. Это абсент. - Отпарировал капитан. Коваль подставил к себе два бокала, наполнив их дно напитком. Окинув встречным взглядом смотрящих на него, капитан, слегка заплетающимся языком обратился к нам. - Кто со мной? - В ответ наступила тишина. Но тут из другого конца стола поднялся профессор Мейен. - Я готов. Наводи. - Прозвучал твердый голос ученого. Аня сидевшая рядом, с наигранной сердитостью хлопнула Мейена по спине. - Нормально. - В ответ раздался голос Максима. Витя с ехидной улыбкой на лице начал готовить напиток. Капитан долил еще ледяного абсента в каждый бокал, и положил на них по ложке. На ложечках лежали кубики сахара. Коваль поднес к лицу зажигалку, и высвободив из нее пламя резким движением поджог оба бокала. Сахар маленькими каплями начал стекать в бокал, кристаллизуясь на дне. Когда Кубики сахара полностью растаяли, Коваль снял с бокалов ложки, закинув внутрь по трубочке. Мейен поднял бокал, а вслед за ним и капитан. Слегка слышимый звон от легкого удара бокалов донесся до стола, и оба абсентье практически залпом выпили обжигающий напиток. Дикий восторженный крик охватил обоих, да такой что пробился сквозь музыку. - Давай еще! - Прокричал Мейен, отдавая бокал Ковалю. После третьего бокала до следующего утра, обоих в трезвом уме мы не видели.

Вскоре за столиком стало совсем пусто. Кто ушел танцевать, кто на улицу. Пьяный Коваль уже не мог шевелиться, и как тряпка развалился на кожаном диване, возле которого стоял наш стол. За столом сидела только Аня, любопытно глядя, на раззадоренного, на танцполе Мейена. Вокруг эколога стояли коллеги, с надоумленными лицами смотревшие на него. Я, воспользовавшись, случаем подсел поближе к девушке.