Вернер Э.: В ДОБРЫЙ ЧАС

Толпа людей, стоявших около дома, вела себя так, как обычно в подобных случаях: все громко кричали от страха, бегали взад и вперед, суетились без толку, и никому не пришло в голову поспешить на помощь; даже у рудокопов не хватило на это мужества или сообразительности. Только один из них не растерялся. Ульрих сразу понял, как велика опасность; растолкав товарищей, он в три прыжка очутился у моста. Из груди Марты вырвался крик ужаса, но было уже поздно - он бросился навстречу лошадям и схватил их под уздцы. Испуганные животные поднялись на дыбы и вместо того, чтобы остановиться, рванулись вперед, намереваясь и его увлечь за собой. Любой другой был бы наверняка смят и раздавлен, но Ульриху, благодаря его геркулесовской силе, удалось справиться с лошадьми. Он так сильно рванул за поводья, которых сумел не выпустить из рук, что одна из лошадей упала и, падая, увлекла за собой другую; экипаж остановился.

Молодой рудокоп подошел к дверцам кареты, предполагая найти сидящих в ней, во всяком случае даму в обмороке. По его представлениям, знатным особам в минуты опасности свойственно падать в обморок, однако ничего подобного он не увидел, хотя в данном случае обморок был бы более чем уместен. Молодая женщина стояла в карете, судорожно держась обеими руками за ее стенки; неподвижные, широко открытые глаза ее были устремлены на обрыв, на дне которого через несколько секунд мог оказаться разбитый в щепки экипаж, но с ее крепко сжатых губ не сорвалось ни звука. Готовая в последнюю минуту выпрыгнуть из кареты, рискуя разбиться насмерть, она бесстрашно и с полным самообладанием смотрела в лицо смерти.

Ульрих быстро взял ее на руки и вытащил из кареты, которой все еще грозила опасность свалиться с крутизны, так как лошади, даже лежа на земле, продолжали биться, силясь подняться. Всего несколько секунд переносил он ее через мост, но все это время ее темные глаза были устремлены на человека, который с таким презрением к смерти бросился под копыта ее лошадей, и его взгляд невольно остановился на прекрасном бледном лице... Возможно, молодой рудокоп не привык касаться руками мягкого шелка и ощущать около своего лица развевающуюся легкую белую вуаль, только он вдруг смутился и быстро, почти грубо, поставил молодую женщину на землю.

Евгения еще слегка дрожала; наконец губы ее разжались и глубокий вздох вырвался из груди - этим только и выразился весь ужас, который она сейчас пережила.

- Я... я вам очень благодарна! Посмотрите, пожалуйста, что с господином Берковым!

Ульрих, который сам намеревался уже это сделать, остановился в изумлении. «Посмотрите, что с господином Берковым», - холодно и спокойно сказала молодая женщина, тогда как всякая другая на ее месте произнесла бы это со страхом за судьбу мужа; у молодого рудокопа зародилось такое же подозрение, какое недавно на террасе высказывали в разговоре служащие. Он повернулся и пошел посмотреть на господина Беркова. Но тот уже не нуждался в помощи: он сам вышел из кареты и подходил к ним. Артур Берков и при этой катастрофе сохранил свою апатию и бесстрастность. Когда они вдруг совершенно неожиданно очутились в опасности и его молодая супруга хотела выпрыгнуть из экипажа, он взял ее за руку и тихо сказал: «Сиди, Евгения! Ты погибнешь, если выпрыгнешь!» Затем они не обменялись больше ни одним словом, но, в то время как Евгения, стоя в карете, посматривала, нельзя ли получить откуда-нибудь помощь, решившись в последнюю минуту отважиться на все, Артур не двинулся с места и только перед мостом закрыл глаза рукой, вероятно, он разбился бы вместе с экипажем, если бы помощь не подоспела вовремя. Он стоял, опираясь на перила моста, без трепета, без малейшего волнения, лишь был несколько бледнее обычного - действительно ли он не чувствовал страха или подавил его? Ульрих должен был сознаться, что в этой апатии было по меньшей мере что-то незаурядное. Молодой наследник, только что заглянувший в глаза смерти, смотрел на своего храброго спасителя, как на какое-то необыкновенное чудо.

Теперь уже совершенно ненужная помощь подоспела со всех сторон. Более десяти человек бросились поднимать лошадей и приводить в себя перепуганного до бесчувствия кучера. Вся толпа служащих окружила новобрачных, выражая им свое сожаление и участие и засыпая вопросами. Никто не мог понять, отчего случилось это несчастье, и приписывали его то выстрелам, то кучеру и лошадям. Артур несколько минут оставался совершенно безучастным, потом движением руки отклонил услуги своих служащих.