Сурен Цормудян

– Конечно, – и Николай улыбнулся. Широко и открыто. И глаза так добро заблестели. – Я понял что вы, Роберт, наделенное разумом животное. А вот я – ЧЕЛОВЕК.

И Васнецов рванулся вперед и, схватив Лазара рукой за волосы на затылке, резко притянул к себе, шипя прямо в лицо:

– И поэтому вашему ХАРПу очень скоро придет полный шандец!

Лазар дернулся и, вырвавшись, вскочил со стула и сделал шаг назад.

– Вы что же, обманули меня?!

– Отчего же, нет, – Вансецов продолжал улыбаться, и пошел к своему жилищу. – Я действительно сомневался. Но теперь понял, что мои сомнения сделают меня похожим на амебу. А я человек. Но вам просто советую разобраться со своей совестью.

– Послушайте, Николай… Вы же…

– Не очкуй, Лазарчук, – усмехнулся, не оборачиваясь, Васнецов, – Я тебя не сдам. У меня есть поважнее дела.

* * *

– Блин, хреново то как, – ворчал недовольно Сквернослов. – Я всю дорогу был в деле, и теперь мне тупо сидеть в этом кресле, пока вы будете ходить к стражам?

– А ты как хотел? – Николай взглянул на него. Он так и не спал ночью и просто лежал на койке до утра, пока не проснулись товарищи, и не вышел куда-то Варяг.

– Я хотел быть в деле до конца. – Вздохнул Вячеслав.

– А разве ты сошел с дистанции? Вовсе нет. Просто ты ранен и идти тебе нельзя. Забыл, как вы меня хотели оставить в Москве, когда я пулю снайпера словил? – Васнецов запустил ладонь за пазуху и нащупал висящую на шее пулю, которую извлекли из него врачи конфедератов.

– Но ведь не оставили же.

– Так и тебя никто не оставляет. Мы же вернемся. Да и чего сокрушаться тебе? Ты жив. Ты дошел. Ты под боком у ХАРПа.

– Ну да… конечно… – Вячеслав кивнул, но слова Николая его совсем не грели.

В комнату вошел Варяг. Он был отчего-то мрачен.

– Что случилось? – Спросил у него Сквернослов.

– Нам оружие не дадут, – проворчал Яхонтов.

– В каком смысле? – нахмурился Николай.

– Да в прямом. Идет Тиббетс. Идет Даладье. Идет Лазар. Идут эти двое… Си Джэй и Томас. Они люди Рэймена. Все будут при оружии. А мы с тобой нет. Так совет решил.

– А в чем дело?

– Да неужели не понятно? Не доверяют они нам. Боятся нас. – Варяг вздохнул. – Неплохо значит, мы повоевали в свое время, если до сих пор боятся. Ладно. Одевайся, Коля. Пора.

Васнецов принялся натягивать на себя теплую одежду.

– Как там погода?

– Скверная, как всегда. Идем на снегоходах. Много шума было из-за топлива. Путь не близкий. Жадничают. Группа Линча хотела даже составить протокол какой-то. Что, дескать, Россия нефть должна будет за то, что из-за нас они горючее для снегоходов будут тратить. Рэймен свои запасы безвозмездно предоставил. Значит уже для самолета топлива меньше. А нам еще к луноходу надо будет… Может быть… за бомбой… – Яхонтов достал из-за пазухи внушительный армейский нож в чехле и протянул его Николаю.

– На вот. Под одеждой спрячь. Хоть что-то.

– Откуда это? – удивился Васнецов, принимая оружие.

– Хорнет дал. Причем сделал это негласно. Тайно от других и вопреки решению совета.

– ЦРУшник? А почему? Он же вроде не горит желанием покончить с ХАРПом.

– Он хитрый. Мне кажется, он что-то там себе замышляет и хочет нас использовать. Не могу понять как именно, но это та еще лиса. Ну что. Ты готов?

Николай осмотрел себя. Теплый комбинезон поверх свитера с горлом и бушлата, да ватных штанов. Валенки. Ушанка. Марлевая повязка и очки с утепленным поролоном бугром для носа. Находиться в такой одежде в помещении было невыносимо жарко.

– Вроде готов, – кивнул он.

– Ну, тогда пошли.

– Ни пуха вам, – грустно вздохнул Сквернослов.

– К черту, – махнул ему рукой Варяг.

Они вышли во внешнее помещение. В стороне стояло много любопытных людей, которые с интересом смотрели на русских гостей. Толпу огораживала вооруженная охрана. Тут же был тепло одетый Лазар. Он с каким-то напряжением посмотрел на Николая, но то предпочел сделать вид, что ночного разговора не было.

– Hi, – снова пропела улыбающаяся девочка в инвалидном кресле. Она обращалась именно к Николаю.

Он взглянул на нее, и сердце защемило. Девочка сжимала ту самую тряпичную игрушку в респираторе.

– Привет, – вздохнул он. – Как зовут-то тебя?

– Tiebya… zovut… privet… – повторила она улыбаясь.

– Это Табита. – Пробормотал Лазар. – Она… Ее тут святой считают. Она… Мы ее чаще не по имени называем. Ее чаще Воунди зовут.

– А что это означает? – Николай посмотрел на переводчика.

– Ну, это… от слова этого… Wound… Рана значит по-русски.