Сурен Цормудян

– Но… Блин, но это же Америка! Это их чертов флаг!

– А еще это флаг страны Луи Армстронга и Дина Рида! Марка Твена и… И черт возьми, Славик, было же и в Америке много чего хорошего!

– Что, например?! А?!

Варяг задумался. Потом развел руками.

– Например, Симпсоны. – сказал он успокоившись.

Николай, молча, воткнул флагшток в снег и тряхнул его, заставив американское знамя так же колыхаться на ветру.

Славик, мы не воевать с ними идем. Война действительно окончена. Остался только ХАРП.

60. ALASKA

– Это она? – Вячеслав пристально смотрел вперед, на пустынный покрытый снегом холмистый мир впереди. Оставалась какая-то пара-тройка сотен метров. Он остановил луноход и нервно теребил пальцами штурвального типа руль.

– Это она, – кивнул Варяг. – Аляска.

– Неужели дошли, братцы, – вздохнул Сквернослов, – Неужто мы здесь? Андрей… Юра… – Он еще раз вздохнул. На сей раз очень тяжело, – Илья… Не зря они пожертвовали собой… А мы дошли. Дошли мать ее…

– Да нет, Славик. Впереди еще десяток сотен километров. До ХАРПа еще очень далеко. И черт его знает, что там еще впереди.

Сквернослов взглянул на сидящего справа от него Яхонтова. Затем повернул голову и посмотрел на Николая, который наблюдал в перископ на замерзший мир североамериканского континента.

– Варяг, мы ведь дойдем? Все вместе… Мы ведь больше не понесем потерь? – С тоской и одновременно, надеждой в голосе проговорил Вячеслав.

Яхонтов задумчиво смотрел вперед, жуя кончик соломенного уса. Хмурился и едва заметно покачивал головой, о чем-то сосредоточенно размышляя.

– Поехали. – Произнес он, наконец. – Вперед.

И машина двинулась дальше. Вскарабкалась на пологий берег. Начинался словно совершенно другой мир. Да. Такой же холодный и покрытый снегом. Шлифуемый ледяными ветрами и забывший о солнечной ласке. И все-таки этот мир был другой. Чужбина. Мысль о том, что тут едва ли можно встретить дружелюбно настроенных людей леденила душу. Даже там, где была своя страна когда-то, и жили те, кто остался из соотечественников… даже там всюду была смерть. Угроза. Враги. А что здесь? В мире, где даже язык другой… И логично было желание того, чтобы им не встретились на пути люди. Пусть не будет постоя. Пусть негде будет помыться. Пополнить припасы. Пообщаться с кем-то. Пусть. Лишь бы больше никого не встречать. Только не людей.

Вездеход двигался уже по ровной поверхности. Вокруг не было ничего. Никаких ориентиров. Ни зданий или их остатков. Ни деревьев. Ни гор. Ничего. Пустота. Словно они дошли до края земли. До края мира. И переступив этот край, оказались в бесконечной вечности, где нет ни времени, ни расстояний, ни жизни, ни смерти. Не к чему больше стремиться. Некуда дальше идти. Одна лишь вечность и пустота. Бездна. Страшно и одиноко. Именно поэтому Николай ощутил радость оттого, что где-то в неясной пелене возмущаемого ветром снега он разглядел торчащий из сугроба предмет. Он, данный предмет, вносил в это гнетущее однообразие что-то мирское. Реальное. Делающее этот потусторонний мир обычным. Был в этом, нарушающем белую гладь предмете, какой-то элемент хаоса. Того самого, о котором когда-то говорил Илья. Нашим миром правит хаос. Он первопричина и реальность. А мир идеальный, симметричный и четко выстроенный, он потусторонний. Загробный. Наверное так… Хотя, кто его знает…

– Варяг, посмотри слева. Похоже на крыло самолета. – Николай нарушил затянувшуюся тишину.

– Где? – Яхонтов повернул голову.

– Слева… Хотя… Ты так не увидишь. Я в перископ-то его еле разглядел.

– Ладно. Славик ну-ка давай, поворачивай в ту сторону.

– Зачем? – проворчал Сквернослов. – Ну, вот на кой черт, а? Нам надо к ХАРПу или всякий хлам по пути разглядывать да неприятности искать?

– Всякий хлам по пути о многом рассказать может. Так что давай. Мы ведь искатели как-никак.

– Значит мы все-таки искатели? – усмехнулся Вячеслав, – А я-то думал, что ты у нас один такой.

– Да нет. – Варяг вздохнул. – И вы уже тоже. Заслужили это почетное звание.

Николай не ошибся. Это действительно было крылом небольшого самолета. Варяг, покинувший луноход, как только они достигли этого обломка, долго бродил вокруг, ковыряясь в снегу и кутаясь одновременно в свой тулуп от ледяного ветра. Затем он, наконец, вернулся в машину. Его борода и усы покрылись льдом, и он принялся дышать на собственные ладони, создавая перед лицом теплый воздух.

– Чего это было? Самолет? – Сквернослов взглянул на старшего товарища.