Сурен Цормудян

– Пора.

– О. Спасибо, – чеченец встал из за стола и пошел к двери, – Я у себя, короче, – сказал он и вышел.

– Пошел молиться? – спросил Варяг.

– Да, – ответил Демидов. – Он пять раз за день это делает.

– Странный он какой-то.

– Да нет. Просто напряжен вечно. Ну и характер такой. Он постоянно чувствует себя чужаком и думает, что его недолюбливают. Понять его можно. Хотя у нас это не так. У нас все равно кто, какой нации. Главное человеком будь.

– А как он к вам попал?

– Он один долго жил. Потом однажды на него собаки дикие напали. Рвать начали. А наш дозор его отбил у собак. У меня тут против столбняка были лекарства. Просроченные, правда, но помогли. Оклемался. С тех пор с нами. – Егор снова налил себе самогон.

Варяг пристально смотрел на то, как он снова делает залп своей кружкой и следом отправляет картофелину.

– Не волнуйтесь, – крякнул он, поняв этот взгляд, – Мне ведро надо, чтоб захмелеть.

В помещение вошла женщина. Одета она была в старое пальто и валенки. На плечах шерстяная шаль. Ее лицо было совершенно заплаканным и опухшим. Посмотрев на гостей она вдруг упала на колени и, хлопая ладонями по полу стала плакать и причитать:

– Спасибо вам! Спасибо вам! Если бы не вы, я бы и мужа сегодня потеряла! Спасибо вам! – рыдала она.

Людоед вскочил с табуретки и принялся аккуратно поднимать ее.

– Послушайте, не надо так, успокойтесь, – настойчиво говорил он.

Демидов так же помогал подняться ей на ноги.

В помещение ворвался Фэн. Он схватил жену и крепко прижал к себе, успокаивая.

– Сулпан, родня, зачем ты так. – Шептал он, гладя ее по голове.

– Доченька моя! – рыдала женщина, стуча кулаками по плечам супруга и мотая головой.

Вслед за Драконом вошли еще несколько женщин. Они осторожно взяли Сулпан под руки и увели. Китаец обессилено опустился на пустующую табуретку и тяжело вздохнул. Молчание затянулось. Все понимали, какое горе постигло этого человека, но говорить что-либо было сейчас неловко, а слова утешения и сочувствия ничего не способны были сделать.

– Сколько ей было лет? – первым тишину нарушил, как ни странно молчаливый обычно Николай.

– Пять годиков всего, – едва сдерживая слезы, ответил китаец.

– А чем болела?

Фэн молчал, медленно качая головой, затем, наконец, произнес:

– Да там… Столько всего… Я и названий то всех не знаю. И никто не знает. Разве может сейчас родиться здоровый ребенок?

Васнецов пристально взглянул на него и задал очередной вопрос:

– Тогда зачем вы ее родили?

– Ты что мелешь? – прошипел Сквернослов.

Китаец растерянно посмотрел на Николая.

– То есть как это? Как это зачем? А зачем жить тогда? А продолжение рода?…

– Вы, зная, что нормальные дети не могут родиться, все равно пошли на это? – Васнецов стал говорить громче. – Вы породили новую жизнь, обрекая ее на страдания и теперь, когда случилось неизбежное в этой ситуации, оплакиваете ее?

Егор наклонился через стол и тихо спросил у Варяга:

– У него с головой все нормально?

– Вообще-то нет, – пробормотал Яхонтов, вперив в Васнецова недобрый взгляд, – Николай. Ты что несешь?

– Я говорю об ответственности! – огрызнулся Николай. – О чем думают люди?

– Погоди но… – Фэн был совершенно обескуражен такой постановкой вопроса, – Погоди… Но… Но зачем жить тогда? Зачем мы все живем? Так после нас ничего не останется? Придет наш час, и мы умрем и ничего после себя не оставим? Никого после себя не оставим? Люди все вымрут и все? Что же ты говоришь такое? Да мы… Но мы хотели ребенка. И ведь есть призрачная надежда и пусть крохотный, но шанс, что ребенок выживет. Что он будет жить. А зачем нам тогда жить в таком случае? Продержаться подольше и умереть? Это наш удел?

– Послушай, Дракон, извини за такой вопрос конечно, – встрял в разговор Людоед, – У твоей дочери нет пятен на теле? Красных или черных, особенно в шейных областях?

Фэн Сяолун совсем не понимал, что от него хотят, и растерянно смотрел на гостей.

– Погоди, ты что имеешь в виду? – Спросил Егор.

– Чума, – ответил за Людоеда Варяг.

– Чума? – удивился Демидов. – Бывали случаи холеры и тифа. Даже эпидемии. Дизентерия и всякое такое. Но чума… Хотя были вспышки в самом начале. Еще до холодов. Но когда холода настали, и случаи чумы прекратились. С чего вы вдруг спросили?

– Ганину яму знаешь? – взглянул на Егора Крест.

– Знаю, конечно. Там черновики окопались.

– Так вот. Нет там больше черновиков. Там огромные крысы. Носители чумы.