Константин Романенко

Вскоре в том же уютном кафе «Am Zoo » состоялось новое свидание заговорщиков; как и первое, оно было организовано тем же И.Н. Смирновым. Правда, «этот второй разговор был очень коротким, он длился не больше 10-15 минут... Седов без всяких околичностей сказал Пятакову: «Вы понимаете, Юрий Леонидович, что, поскольку возобновляется борьба, нужны деньги. Вы можете предоставить необходимые средства для ведения борьбы».

Пожалуй, в этой фразе и заключался ключевой смысл в стремлении Троцкого войти в контакт с Пятаковым. «Красивое ничтожество » не в такой степени интересовала борьба, как деньги! Однако Троцкому было необходимо не только обустроить свой эмигрантский комфорт, он не забывал и интересы своих еврейских друзей и устраивал им выгодный заказ.

«Он [Седов], – признавался на суде Пятаков, – намекал на то, что по своему служебному положению я могу выкроить кое-какие казенные деньги, попросту говоря, украсть. Седов сказал, что от меня требуется только одно: чтобы я как можно больше заказов выдал немецким фирмам – «Борзинг» и «Демаг», а он, Седов, сговорится, как от них получить необходимые суммы, принимая во внимание, что я не буду особенно нажимать на цены...»

Речь шла о том, что на советские заказы, размещаемые в Германии, будут делаться «накидки» цен, и полученная разница перейдет в руки Троцкого. Идея не являлась новой, но она была остроумно-злой: содержание барствующего Троцкого и свержение через предателей его противника намеревались финансировать деньгами Советского государства. То есть практически чуть ли не при кредитовании этой акции самим Сталиным.

Пятаков пояснял на суде Вышинскому: «Это делалось очень просто, тем более что я располагал очень большими возможностями, и достаточно большое количество заказов перешло к этим фирмам». Таким образом, даже без политической подоплеки уже одни эти действия можно квалифицировать как хищение в особо крупных размерах со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть по любым меркам дальнейшая деятельность Пятакова являлась государственным преступлением. По опасной тропе в чекистские подвалы уже шли и другие кандидаты.

В конце ноября 1931 года Пятаков уже был в Москве, когда из Берлина возвратился Шестов. Он зашел к Пятакову в служебный кабинет ВСНХ, чтобы передать письмо от Троцкого. Связник сообщил, что письмо было получено им через Седова в Берлине на явке, указанной Шварцманом в ресторане «Балтимор». Собственно, для передачи Шестову вручили не письмо, а «пару ботинок».

На процессе антисоветского центра в январе 1937 года между государственным обвинителем Андреем Вышинским и обвиняемыми состоялся диалог, развеселивший зрителей и корреспондентов.

Вышинский : Значит, вы получили не письма, а ботинки?

Шестов : Да. Но я знал, что там были письма. В каждом ботинке было заделано по письму. И он [Седов] сказал, что на конвертах есть пометки. На одном стояла буква «П» – это значило для Пятакова, а на другом стояла буква «М » – это значило для Муралова.

Вышинский : Вы передали Пятакову письмо?

Шестов : Я передал письмо с пометкой «П».

Вышинский : А другое письмо?

Шестов : Другое письмо с пометкой «М» я передал Муралову.

Вышинский : Подсудимый Муралов, вы получили письмо?

Муралов : Получил.

Вышинский : С ботинком или без ботинка? (В зале смех.)

Муралов: Нет, он привез мне только письмо.

Вышинский : Что было на конверте?

Муралов : Буква «М».

Сподвижник Троцкого, бывший командующий Московским и Северо-Кавказским военными округами и бывший начальник военно-морской инспекции РКИ Муралов еще в 1927 году был исключен из партии и в 30-е годы занимал незначительные должности в Сибири. Теперь он снова шел в дело.

И дело было серьезным. Письмо, переданное Шестовым Пятакову, начиналось словами: «Дорогой друг, я очень рад, что вы последовали моим требованиям...» Пятаков говорил на суде:

«Дальше Троцкий так формулировал три задачи для своих сторонников: «Первая задача – это всеми средствами устранить Сталина с его ближайшими помощниками». Второй задачей он определял необходимость «объединения всех антисталинских сил для этой борьбы». В-третьих, он требовал «противодействовать всем мероприятиям Советского правительства и партии, в особенности в области хозяйства».

Лед заговора тронулся. Оставалось довести планы до реализации, до победного конца. Правда, сначала дело шло со скрипом. Выполняя директивы Троцкого, Пятаков сосредоточил свое внимание на Украине, где действовал через Логинова, и через Шестова – в Западной Сибири. Он связался в Сибири и с Мураловым.