Константин Романенко

Сад вокруг дома был его развлечением. Правда, землю он не копал, но иногда подстригал кусты и деревья. В саду – бывшем культивированном лесу – росли яблони и вишни. В пору цветения он любил прогуливаться среди деревьев или наблюдать период созревания плодов. На территории сада и в лесу со скошенной травой, окружавшем дом, в разных местах были сооружены беседки с навесами и без них, а то и просто деревянный настил со столиком, плетеной лежанкой или шезлонгом. Летом свободное время он проводил в парке. Сюда ему приносили «бумаги, газеты и чай». В отдалении от дома располагалась кухня и небольшая баня с «каменкой», где в примыкавшей к ней комнате поместили бильярдный стол.

Конечно, Сталин недостаточно уделял внимания детям. На это у него просто не было времени. Очевидно, что большую часть любви он отдавал дочери. Он был нежен с ней, баловал, любил играть и называл Сетанкой, как она произносила в раннем детстве свое имя. С дочерью у него сложилась игра, в которой он называл ее «хозяйкой», а себя «Секретаришка Сетанки-хозяйки бедняк И. Сталин».

Девчушка охотно включилась в эту игру и писала отцу печатными буквами «приказы»: «21 октября 1934 г. Тов. И.В. Сталину секретарю № 1. Приказ № 4. Приказываю тебе взять меня с собой. Подпись Сетанка-хозяйка. Печать». Или: «Приказываю тебе позволить мне пойти в кино, а ты закажи фильм «Чапаев» и какую-нибудь американскую комедию» – 28 октября 1934 года». Он подписывался под «приказами»: «Слушаюсь», «Покоряюсь», «Согласен» или «Будет исполнено. И. Сталин».

Он тоже пишет ровными печатными буквами в одном из писем шестилетней дочери, отдыхавшей на юге: «Сетанке-хозяйке. Ты, наверное, забыла папку. Потому-то и не пишешь ему. Как твое здоровье? Не хвораешь ли? Как проводишь время? Лельку не встречала? (Лелька – тоже выдуманная идеально-послушная девочка из игры, которую Сталин ставил дочери в пример. – К. Р.) Куклы живы? Я думал, что скоро пришлешь приказ, а приказа нет как нет. Нехорошо. Ты обижаешь папку. Ну, целую. Жду твоего письма. Папка».

Внучка Горького М. Пешк ова вспоминала, что впервые увидела дочь Сталина в 1934 году на даче своего деда в Горках. Ее привез туда Сталин. Девочки были ровесницами и их хотели подружить, и вскоре М. Пешкову отвезли в гости на сталинскую дачу в Зубалово.

«Первое впечатление, – вспоминала она, – встречает меня няня Светланы, ведет наверх, в комнате девочка сидит и ножницами режет что-то черное. «Что это?» – спрашиваю. – «Мамино платье. С бисером. Кукле перешиваю». У нее не было матери, у меня недавно умер отец. Мы заплакали».

Сталин очень любил дочь. На одном из ее уже подростковых посланий 11 октября 1940 года, которое она начала словами: «Дорогой мой папочка!..», он написал: «Моей воробушке. Читал с удовольствием. Папочка».

Жизнь Светланы Аллилуевой не сложилась. И не потому, что жизнь ее отца после смерти была подвергнута клеветническому поруганию. В его дочери преобладал характер матери, но ее подвело другое. Еще в ранней юности ее буквально стали осаждать ухажеры, руководствующиеся очевидными целями. Первым на совращение дочери главы государства устремился Люся. Такую игривую кличку в богемной среде носил соавтор сценариев к известным кинофильмам еврей А. Каплер. Это было в переломном 1942 году войны. По словам Аллилуевой, «он давал мне «взрослые» книги о любви, совершенно уверенный, что я их пойму».

Этот почти сорокалетний, рано располневший мужчина стал показывать шестнадцатилетней школьнице (на спецпросмотрах для двоих) заграничные фильмы с «эротическим уклоном». Кстати, дочь вождя не отличалась женским обаянием и, по собственному ее определению, «была смешным цыпленком».

Похоже, что Светлана, даже под старость, не поняла причины «любви» к ней Люси. Более того, она обиделась, когда узнавший об этой истории отец «не мог больше сдерживаться: «Идет такая война, а она занята...» – «Нет, нет, нет, – повторяла стоявшая в углу няня Светланы, отмахивалась от чего-то страшного своей пухлой рукой, – нет, нет, нет». – «Как так – нет?! Как так нет, я все знаю!» – возмущался Сталин и, обращаясь к дочери, объяснил: «У него кругом бабы, дура!» Люсю от школьницы «изолировали» и послали в Воркуту, где он работал пять лет... – в театре...

Великовозрастного ухажера сменил не менее расчетливый еврей Г.И. Мороз. Сталин пытался вразумить дочь: «Слишком он расчетлив, твой молодой человек...» – говорил он ей. – «Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют, а он, видишь, в тылу окопался...».