С.Г. Кара-Мурза: Статьи 1988-1991

Трудность проблемы в том, что не существует организационной базы для искоренения структур с преступным мышлением в производственных коллективах. Партийные организации были разложены и заражены тем же вирусом в тот период, когда такой стиль мышления если и не поощрялся, то во всяком случае терпелся высшим руководством. Сейчас, когда романтики первых лет перестройки бочком-бочком пробираются по коридорам своих организаций, бесполезно ожидать движения за самоочищение внутри коллективов. Все сидят тише, чем до 1985 г. (хотя ритуальная критика гремит вовсю).

Вряд ли стоит возлагать большие надежды и на рабочий контроль. Не первая это кампания. Да и сомнительны ее основания: о каком движении к правовому государству может идти речь, если вне государственной власти создаются отряды с контрольными функциями и чуть ли не с задачами самообороны. Да и смогут ли самые честные непрофессионалы найти в море инструкций и специально запутанной документации ту единственную бумажку, в которой отражено мошенничество? Современная системная методология позволяет без труда снабдить контролирующие органы «картой» уязвимых точек преступной администрации любого типа, разработать технологию надежных проверок. Но кто нуждается в такой технологии? Система контрольных органов государства разрушена и осмеяна. Это же бюрократизм, а уповать надо только на очищающее влияние рынка! Так и продолжаем мы строить наше новое светлое здание на гнилом фундаменте. Слава богу, что недра страны богаты, а народ терпелив.

1988

Общественные процессы носят цепной, автокаталитический характер. Равновесие здесь зачастую более хрупко, чем кажется на вид. Неосторожный крик — и лавина срывается, погребая порой и самого кричащего.

В нашем обществе к настоящему времени накопилось много горючего материала, нависло много лавин, возникли зародыши многих разрушительных тенденций. Локализуются и растворятся эти зародыши или дадут начало самовоспроизводящимся, разгорающимся очагам противоречий — в огромной степени зависит от слова культурной элиты, которая сосредоточила сейчас огромную власть над умонастроениями людей.

В такие периоды, когда каждый шаг — и ты снова на распутье, исключительно тяжелые последствия может иметь возникновение трещины, разрыв между населением и группой духовных лидеров. Для нас это особенно важно, потому что утрачены две основные силы, которые не позволяют обыденному философскому сознанию ходить по кругу и выливаться в упрощенные деструктивные модели — религия и общественные науки. Их ношу взяла на себя публицистика.

Расхождение между населением и элитой возникает не из-за несогласия с выдвигаемыми ею тезисами. Напротив, несогласие — это стимул к творчеству каждого, к соучастию в осмыслении общественных явлений. Страшнее — недоверие, ощущение, что тебя не приглашают к обсуждению общих проблем, а убеждают в чем-то, что уже согласовано в узком кругу. Именно кризис доверия к духовной элите, внедряющей в сознание масс готовые модели, и становится пусковым механизмом, который приводит в движение силы, порождающие контркультуру, от медитации до «красных бригад».

Сейчас, на фоне небывалого взлета тиражей наших газет и журналов, жадного интереса к выступлениям публицистов, могут показаться нелепыми тревоги и предупреждения. И все же нарастает тревожное чувство, что через плотину доверия уже просачиваются размывающие его ручейки. В этой плотине, на мой взгляд, обнаружились слабые места. Все они — не результат сознательной концепции, а следствие тех мировоззренческих изъянов, которые в большей или меньшей мере свойственны всем нам.

Первое, что вызывает нарастающую настороженность — это все более четко просвечивающая через ткань гуманистических мыслей структура мышления и аргументации, свойственная именно культуре тоталитаризма, которую и требуется разрушить. Вновь, как в тяжелом сне, повторяется знакомая фразеология и логика рассуждений, локализуется враг, гипертрофируется его сила и сзываются к оружию герои. Начинаешь думать, что именно наиболее пассионарные «десталинизаторы», получи они неограниченную власть, стали бы источником повышенной опасности повторения прошлого.

Второе, на чем публицистика начинает набирать штрафные очки, это «сверхэксплуатация» критики Сталина и административно-командной системы. Почти все существенные утверждения жестко связываются с этими «носителями», которые служат эффективным оружием против любого оппонента. Но чувство меры изменяет, а ведь любой троянский конь имеет небезграничную грузоподъемность.