Владимир Чачин - Король с Арбата

- Здравствуйте,- отвечает ему Лева.

- Вот ткачи наши, добровольцы,- это голос Женьки.

- Знаю,- отвечает Лева,- прибыли, к самому делу прибыли. Получен приказ от Михаила Васильевича Фрунзе…

Мы громко захлопали, загалдели. Все получается прямо как в настоящем кино.

Распахнулась дверь. На пороге - Нонка:

- Ой, что тут такое?

Потом пригляделась, засмеялась, сказала:

- Ого! Молодцы! Мама,-позвала она,-посмотри-ка, что эта мелюзга придумала.

Вышла мама, споткнулась о Славика, руки о фартук вытирает:

- Господи, твоя воля. Что это?

- Кино, мама,- торжественно говорю я. Мама трогает рукой экран, беспокоится:

- Оно не загорится?

Мы ее успокоили. Она пошла к дверям, обернулась:

- Подложили бы что-нибудь под себя. Камень ведь. Нонка пробирается через нас к выходу, я ей шепчу;

- А ты говорила - у Кости голова для противогаза… Вот видишь?

- Балда ты, - щелкает меня Нонка и убегает вверх по лестнице. Поднялась Лариска, пошла наверх:

Что же смотреть одно и то же.

За ней Гога. А мы остались. Лева сделал открытие. Оказывается, не обязательно держать вверх ногами аппарат, нужно только пленку вставлять вверх ногами, и тогда все получится правильно. Прямо чудеса!

Мы выскочили во двор и стали зазывать зрителей. Пришла дворничиха тетя Дуся. Тоже поинтересовалась, не загорится ли чего, посморкалась в фартук и тихонько уселась в углу.

Явился «тайный агент кардинала» де Стась Квашнин. Как всегда, с персиком. И где он их только берет? Говорят, у него отец фруктовой базой заведует. Персик без звука отдал нам, уселся рядом с тетей Дусей.

Мишка сбегал за отцом. Летчик пришел быстро. Весело крикнул сверху:

- Здравствуйте, товарищи!

Он так и сказал-не ребята, а товарищи. Мы потеснились. Летчик садиться не стал, только пригнулся, осмотрел аппарат, засмеялся, покрутил головой:

- Ну, прямо братья Люмьеры.

- Чего?

- Изобретатели кино, французы Люмьеры,- пояснил Мишкин отец.

Специально для него мы повторили всю программу сначала. Женька изображал Фурманова, Мишка - Чапаева, а я всплески воды и хоровую песню отряда ткачей-добровольцев.

- Так долго не держите, давайте ему остывать,- посоветовал летчик.- Может пленка вспыхнуть.

- Я же говорила,- ожила в углу тетя Дуся.- Еще подпалят дом. Надо участкового позвать.

Мишкин отец ее успокоил, сказал, что все будет в порядке, уходя, шепнул нам:

- Почаще выключайте, побольше сделайте вентиляцию.

День и еще день мы смотрели, как здороваются и знакомятся Чапаев с Фурмановым. Пора бы уж и подружиться командиру дивизии со своим комиссаром, пора бы уж и воевать вместе, а они все стоят и стоят на мосту.

- Хоть бы уж воевать начали,- ноет Славик.- Я люблю войну…

- А когда у нас война будет?- спрашивает Мишка.

- Когда-нибудь обязательно будет? - обнадеживает Женька.- Повоюем.

- Скорее бы,- вздыхает Славик.

- Глупые вы,- говорит Лидочка.

…Как давно это было. Но оно же было! О том и дождь нашептывает…

Совсем близко сильный всплеск. Кто-то из бойцов пытается подняться выше, срывается и опять затвердевает по пояс в воде.

Ливень закутывает соседей водяными пеленками. У нас с Григорием Ивановичем и Женькой такая пеленка одна на троих: стоим, прижавшись друг к другу, оглядываемся в ту сторону, откуда должно же когда-нибудь проступить солнце.

Кажется, у меня только макушка сухая: она под каской. Сюда спрятал комсомольский билет, письма.

- Может, вылезем?- это трясется Пончик.

- Я тебе вылезу,- глухо грозит пограничник и прикладывается к своей фляжке.

- На-ка, глотни,- протягивает он Пончику фляжку.

- Наблюдать за противником!-выпрямился Григорий Иванович.

Мы наблюдаем. На стволе винтовки мушка, дождик и, должно быть, невидимый противник.

Моя рука столкнулась с чьей-то холодной рукой: каждый к себе гранату тянет.

- Ты?

- Ну, я,- говорит Женька и отпускает гранату. Кто-то серый, расплывчатый пытается вылезти из окопа.

Его тянут назад, он отбивается и вдруг трассирующая коса прошла над головами: серый тяжело плюхается вниз. Слышится какая-то возня, а потом все стихло.

- Ну, вот один довылезался,- тихо говорит пограничник.- Не рыпаться!-вдруг страшно заорал он на нас.

Мы не рыпаемся.

Кажется, впереди задвигались темные силуэты. Они падают, вновь поднимаются, все ближе и ближе к нам. Кто-то дико подает команду:

- По противнику огонь!

От первого залпа мы оглохли. Уж очень близко винтовка соседей. Ничего не слышно, посылаем пулю за пулей. Силуэты пропали.