Владимир Чачин - Король с Арбата

Зацепишь пласт и тянешь вниз, к самому краю. Потом рукам вдруг легко и нам слышно: «бух!»

С крыши хорошо все видно. Вот в шляпе прошел Ларискин отец. Голову задрал, смотрит вверх. Интересуется, как снег бухает.

- Не высовываться! - кричит управдом.

Лева не высовывается, а я смотрю на эту шляпу. У нас во дворе никто не носит шляп. У нас все больше ушанки, кепки, а летом - тюбетейки или просто «политический зачес, как у Кагановича».

А вон внизу Лидочка. Рядом с ней Славик. Уже впряглись в санки и ждут, нам помахивают.

С нашей крыши весь «дом пять» виден. Вон из Гогиного парадного домработница тащит ведро к помойке. Высыпает. По ведру стучит. Мне видны консервные банки. Вот чудаки! Нам железо нужно, а они эти банки в помойку!

Сейчас с крыши мне хорошо видно, как к нам во двор зашел Гога. Рядом с ним Лариска. У них в руках коньки. Стоят, смотрят, как мы снег сбрасываем.

- Лезь сюда! - кричу я ему. Он плечами пожимает, на уши показывает.

- Лезь к нам! - орем мы с Левой. Гога опять на уши показывает, вертит головой.

Управдом его к лестнице подталкивает, а он все не понимает.

- Да ну его,- машет рукой Лева,- давай-ка этот пласт спихнем. Вот бахнет!

Мы поднатуживаемся, и большой ленивый пласт снега медленно едет к краю. У самого обреза крыши остановился, как бы задумался, а дальше не идет.

- Ну-ка, я его,- пыхтит Лева и жмет на лопату. Пларт нехотя трогается, и вдруг вместе с ним скользит Лева.

Я даже ничего не понял, а половина Левы где-то ниже крыши. Белые пальцы вцепились в веревку, а над спиной мелькают пятки. Веревка тугая, моих рук не слушается. Он рукой за снег, а снег под него. Глаза страшные.

- Алешка!

Тяну эту веревку. Ногами уперся в трубу и тяну.

Снизу визг. Управдом метнулся за калитку.

Гудит наша лестница. Кто-то рядом уцепился за веревку, тянет. Оглянулся - Лидочка. Кто-то толкается за спиной, ругается. Медленно поднимается, вырастает белый Лева. Утащили его за трубу. Он лежит, дышит в небо.

Я только сейчас узнал Жигана. Он Леву снегом кормит, на меня глазами косит:

- Что? Испугался? Ты же мне ногами упереться не давал. А как же без упора?

Он Лидочке кивает:

- Спасибо вот этой, рыжей…

- Каштановая она,- говорю я. Жиган молчит, ссадины па руках зализывает.

Лева медленно от снега отряхивается, интересуется, где его очки?

В общем, пятнадцать рублей нам управдом отсчитал. За все крыши. «Девочка с двумя макушками» нашла Левины очки, сама в них посмотрела, потом протянула Леве.

Деньги управдом выдал, когда мы с Лидочкой последний снег I бросили. Жиган ради: нашего кино один оголил целую крышу. Славик вместе с Левой дружков-приятелей организовал, и они с песней «Ах, куда ты паренек, ах, куда ты? Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты…» весь снег свезли во двор и уложили красивой египетской пирамидой.

- Ну как, Алеша? - прихлопывает Славик лопатой пира миду.

- Хорошо,- говорю я и вижу, как из парадной выходит Левина мама. Зовет его. Он идти не хочет. Она чуть постояла, потом удалилась. Лева плетется уныло домой. Оглянулся, нам руку поднял и скрылся в темном парадном.

- Всыплют ему?-интересуется Славик. Мы плечами пожимаем: кто знает?

А тут в калитке Женька. Веселый, добрый.

- Ребята! - кричит он.- Натюрморт во получился!

Он усаживается прямо на снежную пирамиду и рассказывает нам, как удивился директор «Овощей - фруктов», как удивились прохожие и даже удивился «один проходящий мимо настоящий художник»,

- Ура!

- Ха-ха!

- Банзай!

- Мировецки! - закончил Славик и спросил адрес магазина.

- Ну-ка, давай сюда деньги,- снимает варежку Лидочка. Женька отдает.

- Так,- прикидывает Лидочка.- Это сто и у нас пятнадцать. Еще Славик три рубля за бутыль получил.

Мы еще никогда не видели сразу столько денег. Просто у нас их не было.

- Неплохо бы сейчас ситро или орехов в сахаре,- куда-то в небо смотрит Славик.

Лидочка все наше богатство запихивает в варежку, объявляет:

- Ну вот что, друзья. Директор у нас есть. Операторы есть, художник есть, вон он, Женя. А я буду бухгалтером.

- Не тяжело тебе будет? - сомневаюсь я.- И режиссер и бухгалтер сразу.

- Ничего,- говорит Лидочка.- Справлюсь.

- Конечно,- рассуждает Славик,- сейчас можно только ситро, а орехи потом.

- Нет!- вот и все, что сказала Лидочка. Славик снежок лепит. Мы помалкиваем.

За спиной голос Жигана. Облокотился на сугроб, дымок кольцом пускает:

- Жмоты, дайте ребенку на ситро. Он хорошо работал. Лидочка варежку на руку натягивает, говорит просто: