КОСМОПОЛИС

Они пересекли Одиннадцатую Авеню. Рядом находились старые гаражи и занюханные магазинчики. Ремонт машин, автомойка, продажа б/у машин. Вывеска, со словами "Столкновение Инк.". Каркасы машин, оставленные на тротуаре, багажниками к улице. Это был последний квартал до реки. Здесь не было жилых домов, пешеходов, одни лишь машины за проволочной оградой. Именно здесь должен находиться его лимузин в его нынешнем состоянии. Он надел туфли. Машина остановилась около въезда на подземную парковку, где она останется на всю ночь, а может и навсегда, или пока ее не разберут на запчасти.

Он стоял на улице, рядом с опустевшим зданием, с забитыми досками окнами и закрытой на замок металлической дверью там, где когда-то был вход, и чувствовал ветер на своем лице. Он подумал, что хотел бы найти канистру бензина и сжечь машину. Развести на берегу костер из дерева, кожи, резины и электронных устройств. Это было бы отличным зрелищем здесь, в "Адской Кухне". Сжечь машину дотла, прямо здесь, на улице. Но Ибрагим не был частью этого спектакля.

Ветер с реки подул сильнее. Он и его водитель снова встретились рядом с машиной.

- Мужчины в белых комбинезонах моют лимузины здесь рано утром. И парковку тоже.

Они обняли друг друга. Затем Ибрагим сел обратно в машину и заехал на парковку. Стальная решетка снова опустилась. На собственной машине он выедет через другой выход вверх по улице и отправится домой.

Основная часть луны скрывалась в тени, поскольку, по его расчетам, это был двадцать второй день лунного месяца. Делать было нечего. Он и не думал, что с ним такое может случиться. В тот момент жизнь была пустой, безо всяких срочных дел. Он этого не планировал. Где же та жизнь, к которой он привык? Ему не хотелось никуда идти, ни о чем думать, никто его не ждал. Как он может сделать шаг в каком-либо направлении, если все направления вдруг стали одинаковыми?

И вдруг зазвучал выстрел. Ветер разнес звук по всей округе. Это уже что-то, да, событие, но в то же время почти незначительное. Пустой хлопок, который исчез сразу после того, как зазвучал, несущий в себе очень незначительную долю опасности. Но за первым выстрелом последовал второй, на этот раз под аккомпанемент мужского голоса, сорванным визгом завывающего его имя. Это было намного страшнее выстрела.

- ЭРИК МАЙКЛ ПЭКЕР!

Значит эти выстрелы предназначались ему. Он вспомнил, что у него есть пистолет и, достав его, приготовился пробежать к нескольким кучам мусора на тротуаре позади него. Там можно было укрыться и открыть ответный огонь. Но вместо этого он просто стоял на месте, посередине улицы, лицом к закрытому зданию. Зазвучал еще один выстрел, но его почти не было слышно из-за шума ветра. Кажется стреляли с третьего этажа.

Он посмотрел на свой пистолет. Это был револьвер со вздернутым дулом и широким курком, маленький и прямой. Он проверил барабан, в котором помещалось всего лишь пять пуль. Он знал, что не будет считать выстрелы и приготовился стрелять, закрыв глаза, представляя свой палец на курке, во всех деталях, видя человека на улице, самого себя, стоящего лицом к мертвому зданию.

Кто-то к нему приближался с левой стороны. Он открыл глаза и увидел человека на велосипеде, почтальона, без рубашки. Он промчался около него и свернул на Вест-Сайдское шоссе, направляясь на север, через терминалы и доки. Несколько секунд Эрик смотрел ему вслед, затем повернулся и выстрелил. Выстрелил в само здание. Именно оно было его целью. Для него это имело смысл. Мужчина выстрелил в ответ.

Почему люди принимают выстрелы за петарды или за звук лопнувшей шины? Потому что за ними не охотятся убийцы.

Он подошел к зданию. Дверь была заперта на замок, который невозможно было открыть. Он подумал, что можно выстрелить в замок, как делают в глупых фильмах. Он знал, что должен быть другой вход, ведь тот, кто находится внутри, не мог открыть замок. Слева от него находились ворота, там начиналась узкая дорожка, ведущая к дворику за зданием.

Он толкнул старую деформированную дверь. Его спортивным инструктором была женщина, латышка. Дверь поддалась и он вошел в здание. Коридор был затоплен. В вестибюле, если можно так назвать то, что от него осталось, лежал мертвый или спящий мужчина. Он обошел тело и поднялся по двум лестничным пролетам в мутном, мерцающем свете нескольких подвешенных лампочек.

Ветер дул с верхних этажей. Лестничные площадки были обсыпаны штукатуркой и всяким хламом с улицы. На третьем этаже он перешагнул через пенопластовые тарелки с недоеденным обедом и выкуренными сигаретами. Только одна дверь здесь оставалась на месте, ветер проникал в здание через не забитые окна. Ему нравился звук ветра, странствующего через комнаты и коридоры. Ему понравились две крысы, подбирающиеся к еде.