Михаил Михеев - Черный маг 2

Пока мы с графом неспешно приводили себя в порядок, девушка, улучив момент, когда мы были наедине, и очень смущаясь, сказала, что тем, кто прибыл и поселился возле замка, она выделила некоторые суммы на обустройство. Деньги, на мой взгляд, были смехотворные, но она все равно нервничала по поводу того, как я отнесусь к такому самоуправству. Пришлось ее успокоить и сказать, что нечего дергаться. Раз уж она здесь на правах хозяйки, то и распоряжаться финансами, соответственно, может вполне свободно. Может быть, я и неправ, конечно, но как-то всегда считал, что настоящий мужчина должен работать, зарабатывать и достойно содержать семью. Раз так - зачем жаться? И уж тем более требовать со своей женщины отчета.

Примерно так я ей и объяснил.

Лиара была чуточку удивлена таким подходом, но, что характерно, протестовать не стала. Кто бы сомневался… Единственно, пожаловалась, что некоторые, получив субсидии, тут же свалили с деньгами. Я лишь рукой на это махнул - все равно счастья подобный мелкий обман им не принесет. В общем, текущие вопросы решили без особых проблем.

После обеда, прошедшего в теплой и дружественной, но несколько напряженной атмосфере, у меня состоялся еще один разговор с

Гектором. Самое интересное, что в целом граф мой выбор одобрял, но при этом настоятельно рекомендовал оставить Лиару при себе в качестве официальной фаворитки, а супругу все же поискать среди кого-нибудь породовитее. По его мнению, она должна была принести мне какие-либо дивиденды вроде пропуска в высший свет, куда иным путем дворянину без родословной длиной в пару метров попасть было крайне затруднительно. А так - деньги у меня есть, и подыскать кого-нибудь не так и сложно, особенно из какого-нибудь знатного, но обедневшего рода. С точки зрения графа, это было бы, как у нас говорят, выгодное вложение капитала, Лиара же не принесла бы мне с этой точки зрения ничего, кроме повода остальным дворянам позубоскалить - мол, как был деревенщиной, так деревенщиной и остался. В качестве же фаворитки она идеально вписывалась в картину - многие поступают таким образом, и на общем фоне я бы ничуть не выделялся.

В ответ я выдал ему много интересных слов, новых для этого мира вообще и самого графа в частности. И добавил еще, что тем, кто захочет позубоскалить, я их оскалы в глотки вобью, что характерно, вместе с зубами. О том, что я на это вполне способен, Гектор знал не понаслышке, поэтому только вздохнул и махнул рукой - поступай, мол, как знаешь, баран упертый. Я только ухмыльнулся в ответ - и без того знаю, что поступлю, как считаю нужным, и спрашивать никого не буду, даже если он трижды граф и дважды князь. И вообще - как там у

Стругацких? Я - герой, и никого, кроме папы с мамой не боюсь, или что-то в этом роде.

Гектор с сыном уехали на рассвете, и мы проводили их до опушки леса. Мальчишка не удержался, всхлипнул - видать, привык, причем не столько ко мне, сколько к Лиаре, а граф ограничился тем, что хлопнул меня по плечу и искренне пожелал удачи. Я с полсекунды размышлял над тем стоит ли мне обижаться, ведь пожелание удачи - выражение недоверия к способностям человека и надежда, что слепой случай все исправит. Однако потом сообразил, что грань между случайной удачей и успехом, когда ты добиваешься того же самого без вмешательства высших сил, лишь благодаря собственным воле и способностям, слишком хрупка, и здесь ее просто не различают. Гектор даже не заметил паузы в ответе. А потом они исчезли за деревьями, я махнул им рукой на прощание… Тут меня и накрыло.

Ощущения были подобны тем, которые я испытывал, переходя в Мир

Тумана, и в то же время совсем иными. Там они были привычными, да и тот мир воспринимался уже как родной. Как парадная зала с камином, что ли, в которой, скорее всего, не будешь постоянно жить, но с удовольствием посидишь в кресле, вытянув ноги к огню и читая интересную книгу. А здесь вроде бы все было тем же самым, но вот ощущение чуждости меня не отпускало. Не враждебности, нет, а именно того, что здесь все иное, и не то чтобы неприятное, а вызывающее настороженность. А потом туман рассеялся, и я увидел широкую, от горизонта до горизонта равнину, на которой, прямо передо мной, в каком-то десятке метров, стояли два очень похожих, и в то же время очень сильно отличающихся человека. Вернее, один, бледный, плотно сбитый, с волосами и ресницами цвета соломы, стоял, а второй, худой и рыжий, сидел в кресле и лопал что-то вроде куриного окорочка.

Очень вкусно, кстати, лопал. И оба с интересом рассматривали меня, изучающе, можно сказать, словно под микроскопом. Так большое начальство обычно смотрит. А я вот не люблю, когда меня так разглядывают. Это, наверное, комплексы, но все равно не люблю, поэтому, на всякий случай, приготовился оторвать им головы - почему-то я знал, что смогу это сделать.