Михаил Михеев - Шпага, магия и чуть-чуть удачи

© Михаил Михеев, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Замок доживал свои последние минуты. Еще кипел бой на стенах, а в выбитых заклятьем архимага воротах, ощетинившихся обломками досок, словно гнилыми зубами, два стальных голема сдерживали атакующих. Еще швыряли гигантские огненные шары установленные в башнях катапульты, и единственный уцелевший дирижабль обороняющихся только что свалил очередного визави, пытающегося высадить десант на крышу главной цитадели. Все так, но обороняющиеся уже бросили в бой свои последние резервы, а штурмующие не задействовали как минимум треть накопленных сил. И, кстати, продемонстрировали далеко не все сюрпризы.

– Ваш выход, милорд…

Тот, кого назвали милордом, желчно усмехнулся. Обычно про него говорили совсем другое. И совсем другими словами, в основном неприличными. Правда, шепотом и оглядевшись, не услышит ли кто. Впрочем, его это мало волновало. Привык.

Небрежным движением сбросив с плеч богатый, отороченный соболиным мехом плащ, стоимостью в небольшую деревню, он вышел из шатра. Окинул взглядом поле боя, брезгливо поморщился – ветер доносил сюда едкий дым пожара и сопутствующую ему вонь. Ну что же, и впрямь пора. Тот, кто командовал объединенными силами чародеев, хорошо знал свое дело и момент выбрал точно.

– Тебе помочь, папа?

Он повернулся, увидел рядом сына. Вихры длинных волос упорно не хотят лежать, как нужно, чумазое, успевшее малость закоптиться в этом дыму лицо… Но глаза по-прежнему яркие, улыбающиеся. Все дети в этом возрасте мечтают о подвигах, и сын напоминал его самого много лет назад. Сорванец, конечно… Но когда еще дышать полной грудью, как не в двенадцать лет?

– Ну что же, помоги, – он ладонью взъерошил сыну волосы. – Третья позиция, фаза один. Помнишь?

– А то ж, – важно отозвался мальчишка, но за нарочитой веселостью пряталась натянутая, как струна, пружина из чего-то более твердого, нежели сталь. Характер у него в мать – та за небрежной улыбкой тоже прятала готовность идти до конца. Во всем – и в любви, и в ненависти, и в бою.

Небрежный, но, на самом деле, до толщины волоса отточенный жест. Он, в принципе, не особенно нужен, однако помогает концентрироваться, а потому непроизволен. Как вбили со времен ученичества – так и остался. Р-раз!

Энергия пошла бурным потоком. Его визави, наверное, рассмеялся бы на такое сравнение, для него не поток и даже не ручеек – так, струйка. Но очень часто главное в магическом бою не сила удара, а место его приложения. Сильные маги склонны забывать об этом правиле, но тот, кто творил заклинание – исключение. И он всегда предпочитал оперировать энергиями малой мощности – это сложнее с точки зрения результата, но позволяет гарантированно сохранить больше сил, чем противник. Зачем размахивать боевым молотом, если можно ткнуть рапирой в щель доспехов?

Он справился бы и один, но с помощником, конечно, удобнее. Сын не столько помогал даже, сколько стабилизировал усилия, гася чрезмерные колебания энергии, когда надо, поддавая своей, а если что, парируя избыток. Конечно, в силу неопытности получалось у него малость резковато, ну да это не страшно. Зато и отсебятины не порол – хвала богам, понятие о дисциплине ему привить удалось. И вдвоем они творили заклинание, любому светлому магу показавшееся бы чрезмерно сложным. Ну да светлые – они светлые и есть. Те еще снобы, хотя, конечно, не трусы, и стоять с ними плечом к плечу, как сейчас, например, совсем не зазорно.

Вначале не происходило ничего. Это молниями швыряться можно в прыжке, а что-то более тонкое времени требует немалого. Именно поэтому боевые маги, что темные, что светлые, как правило, специализируются на других видах магического искусства. Их можно понять – в условиях стремительно меняющейся обстановки заклинание должно быть сильным, как удар молота, и быстрым, как взмах клинка. Но зато в ситуации, подобной нынешней, они вряд ли смогли бы предложить что-нибудь, кроме усиления натиска – и, соответственно, жертв.