Сергей Кургинян - Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча

Ну не удалось нам осуществить перестройку- , подумаешь, – открытие сделал товарищ Рыжков!

Дальше что? Что будем делать? Конкретно? Такая игра в "конкретивизм" четко уловила настроение большинства, его воинствующий антиинтеллектуализм, его почти врожденные бюрократические рефлексы. "Что тревожить отца-государя?!" На самом деле, любому серьезному политику, любому ответственному человеку ясно, что, не признав ошибочной стратегию реализации перестроечной линии Горбачева, именно всю целиком, невозможно искать выход из сложившейся ситуации. Почему мы зашли в тупик? Вот главное, вокруг чего должна была бы развернуться дискуссия на Съезде, который в этом случае сумел бы отстоять свой интеллектуальный авторитет. По большому счету в этом были заинтересованы все – и правые, и левые, поскольку тугодумие Съезда угрожало его авторитету, угрожало ему именно как структуре власти. Но это было за пределами возможностей собравшихся в зале людей. Интеллектуальный поединок нужен был и самому Президенту, но и он ушел от этого и тем самым проиграл основные, ключевые позиции. Эту слабость мгновенно уловил Ельцин, в результате чего уже не Горбачев, а Съезд, Верховный Совет СССР, так называемый "центр" был обвинен в интеллектуальной несостоятельности. Был задан убийственный вопрос: "А под что вы хотите брать чрезвычайную власть?" И этот вопрос остался без ответа. В ходе Съезда вышло обращение пятидесяти, вполне подтвердившее тот факт, что Горбачева сдвигают в сторону "хэппи-энда": Вы-де, мол, Ваше Величество, – гений, перестройка – чудо из чудес, и надо ее просто дополнить введением чрезвычайного положения, вот и получится "хэппи-энд". Разделяя чувство авторов письма по поводу надвигающейся катастрофы, никак не могу согласиться с такой постановкой вопроса и в силовой "хэппи-энд" никогда не поверю.

Дело в том, что Горбачев сегодня еще имеет авторитет творца перемен. Его капитал – совсем в ином банке, нежели капитал остальных "архитекторов". Он имеет право даже на такую страшную ошибку, как неверный выбор стратегии, в случае, если у него хватит сил продолжать борьбу. Ближайшая аналогия – поражение Петра I под Нарвой. Но представим себе, что Петр не подвергает жесточайшей критике причины нарвского поражения. Что он не меняет все в корне, да, именно все – от принципов построения своей политики до кадрового состава, что он по-прежнему совещается с герцогом де Крои. Это, естественно, не позволяет обществу осознать масштабы опасности и причины сложившейся ситуации. Тогда – и только тогда – Петр гибнет, поскольку инициатива им потеряна, новых принципов действий нет, да и энергия уже не та, желания спорить с оппонентами поубавилось, а славословие (в этой – чудовищной ситуации!) им допускается. В этом случае он превращается из Петра I в Бориса Годунова, а в стан самозванца потянутся перебежчики, и никакими новыми регалиями, властными полномочиями и чрезвычайными мерами дела тут не исправишь. Это – конец.

Четвертый узел

ОБЛАСТИ

Любой думающий человек понимает, что так называемая новая система управления страной – это не более чем игра. В самом деле, представьте себе – всерьез! – действительный масштаб работы, с тем чтобы всю сложную систему властных коммуникаций перестроить по-новому! Ведь даже в "мирных" условиях для этого нужны годы. Новая система неизбежно будет "сбоить", расползаться на части, искажать управляющие сигналы. Как минимум год нужен только на то, чтобы "перепаять" коммуникации на всех уровнях, и еще три-пять лет – на то, чтобы сбалансировать новую схему. Еще нет союзного договора, то есть неясен сам принцип устройства государства. На какое политико-государственное управление будем "паять"? И это тоже неясно. Так в чем же смысл? А он очень разный! Для так называемых "левых" – это игра, подлинный смысл которой еще один шаг к бонапартизму, без него, по их мнению, нельзя осуществить необходимые реформы, для "ультралевых" – это игра, а за кулисами очередной блок в стратегии напряженности, способ усилить развал страны и организовать так называемое "восстание масс", для так называемых "правых" – тоже игра. Подтекст – укрепление спайки Генсек – Президент. И для "ультраправых" – игра, где важны лишь предпосылки к военному положению. А вот для самого Горбачева это переход от позиционной игры ("качания" между Ельциным и Рыжковым, Яковлевым и Лигачевым) к игре инициативной, к той игре, которая в общем-то уже не игра.

Президентская власть – власть без флангов. А значит, власть, требующая своей программы, того, что называют концептуальной идентичностью. Альтернатива – сокрушительное фиаско в течение нескольких месяцев.