Валерий Смирнов - БЕЛЫЙ ВОРОН

Мы вам покажем до потери пульса, как без нашего трудового участия собирать валюту на благо родного леса. Нашли с кого пример брать, гниды синеющие: ваши сволочные залесные братья нас опять из себя вывели, так тут еще своя орда зеленая… Они, сволочи, лучшего друга нашего леса государственного секретаря господина Ульца под монастырь подвели своими воплями.

Господин хороший приглашение принял, вместе с нами охотился, а придворный придурок-фотограф, уже на повышение в говноеды переведенный, его с застреленным кабаном в обнимку заснял. Так ваши зеленые братья тут же завопили на весь свет белый: как это так, мало того, что секретарь стреляет зверушек, вдобавок еще и не в сезон. Чего добились паразиты? Всенародному лесному делу пакость сотворили; Ульца тут же в отставку, хотя он бил кабанов на нашей земле, не там, где дурацкие порядки стрелять не когда хочется, а в определенное время года.

Может, вы перед пинками на прощание против нас взвоете, когда мы только вчера с охоты? Били лосей немеряно, между прочим, под охраной родной армии, и чуть ли не под каждым кустом в нашем тылу стражник сидел. Это мы о простом человеке заботимся. Вдруг какой бестолковый на стрельбу прибежит, под пулю угодит или – еще хуже – подумает, что ему палить можно? Бахнет по лосю – и семь лет каторги в лесном болоте заработает, зато мы ничего другого, кроме удовольствия, поняли? Мы же просто обязаны всяких посторонних от уголовно наказуемых последствий охранять. А потому, пока живы, будем стоять на страже всеобщего счастья и не допустим, чтобы кто-то самолично хозяйствовал даже в крохотном кусочке леса.

Пусть даже в нем счетная палатка образуется, все деревья, блох и муравьев перепишет – не страшно, у нас в родном лесу согласно документам ничего своего нет, пень под задницей – и тот казенный. Тем более это порядок и учет леса, а что в нем творится – кого волнует. Нельзя разбазаривать по крохам наше всеобщее богатство. Допустить самоличника до того куска малого – сплошное непотребство. Потому что когда есть хозяин – это его, а когда нет – наше.

Усекли, наше, а не ваше. Если каждый хозяином станет, на кой тогда мы надо? Вернее, он, потому что вышли мы все из народа, дети семьи трудовой. Вышли – и все тут. Кстати, из родной партии тоже, но все равно бессмертнее Вечно Живого. У нас теперь другой курс, а также демократия, чтобы мы вас могли послать, а вы даже гавкать по такому поводу. В голос. На весь дремучий лес.

Орите, орите, у нас нет зон, закрытых для критики, в одной сплошной живем. Да здравствует свобода слова, которая на самом деле – теория выпускания пара. Да, мы плохие, мы никакие, ошибаемся, не справляемся, вы кричите, мы уже согласны. Вы только митинги устраивайте, плакаты рисуйте, кстати, про патриотизм не забывайте – мол, не отдадим трухлявые пни за оврагом чужакам – вчерашним братьям, хотя пни эти никому даром не надо. И пусть ваши отставные в срочном порядке братья тоже орут, да погромче, что эти пни паршивые вовсе не наши – подходит. И даже очень устраивает. Вы орите, хоть лопните, попрекайте друг дружку, зато мы, свое дело туго зная, будем доблестно продолжать начатое…

Вот тут-то сказочке самый настоящий конец пришел, потому что дверь в избушку открылась, запустив поток холодного воздуха, а вслед ему заявился вовсе не Дед Мороз, чтобы поздравить меня с наступающим Новым годом. Добрый дедушка с заплечным мешком – явный ретроград, веками ходит в тулупе и валенках, быть может, все на подарки детям тратит, на себе экономит. Зато господин Осипов на охоту простую канадскую дубленку нацепил и теплые сапожки фирмы “Сильстар”, да и ружьишко его будет куда дороже посоха того деда, пускай он даже увенчает свою деревяшку не ледяной звездой, а бриллиантовой.

Петрович потопался у двери, стряхивая с сапог комья лесной раскисшей земли, неторопливо снял дубленку и молча присел за большой стол, отполированный локтями прежних отцов-охотников, положив на него рюкзак с фирменной дайвовской нашивкой.

– Ну вот мы снова встретились, – тихим приятным голосом сказал господин Осипов после того, как мне удалось выдержать долгую паузу.

– Это просто счастье, – отвечаю своим обычным тоном. – Что в рюкзачке? Кило динамита или лось целиком поместился?

– Строганину будете? – достойно прореагировал на мои слова Осипов и, не дожидаясь ответа, извлек из рюкзака бутылку водки с плавающим в ней красным перчиком, серебряные стаканчики и ровно нарезанные сдобренные специями полоски мяса.