Баймухаметов Сергей - Сны золотые

Конечно, нелегко дается такой путь. Но в этой борьбе человек не только обретает себя. Он

обретает новый опыт и новое знание, он более глубоко, чем другие, осознает ценность

обыкновенной, нормальной жизни.

Я понимаю, что Алексею Чекину сейчас его жизнь представляется тупиком, из которого

только одна дорога - назад, в притон, к игле. Мол, все равно один конец - так зачем мучить

себя. У него впереди очень долгий и извилистый путь и не виден ему свет в конце туннеля. Но

он есть! Есть. И это говорю ему не я, а такие же, как и он, бывшие наркоманы, что приходят

сюда, на беседы в группу Анонимных Наркоманов. Алексей - один, а они - вместе. Им - легче.

Пусть и Алексей приходит. Вместе бороться всегда легче. Наш контактный телефон: 126.04.51.

Нельзя построить капитализм

в отдельно взятом особняке...

Взывать к государству, конечно, надо. Но и рассчитывать только на него - значит не быть

реалистом.

Впереди у страны долгие десятилетия наркотического тумана. И начнем мы выходить из него

только тогда, когда переломим сознание подрастающих детей. Пока же они живут в среде, в

ауре, в атмосфере романтизации наркотиков. Бой пойдет на полях, на которых мы всегда и

везде проигрывали - бой за души людские. Проигрывали потому, что вели его всегда

бездарные люди, чиновники, чинуши, получающие зарплату, занимающие кресло и только

потому уверенные, что они что-то знают и могут. От их казенных слов и убогих мыслей

поколения людей впадали в тоскливый сон.

А тут ведь - подростки. Чтобы их завоевать, заставить слушать - нужны неординарные люди.

Пока их не призовут, пока они не придут, ничего не получится.

А во-вторых, у нас появится шанс начать постепенный подъем со дна пропасти тогда, когда

опасность для себя осознают те, у кого в руках реальная власть и реальные возможности.

Капиталисты. Акулы бизнеса.

Во всех нормальных странах сложнейший комплекс по лечению и предупреждению

наркомании разрабатывается и ведется не только государственными, но и общественными

организациями, с участием бизнесменов, с привлечением частного капитала. Потому что

нормальным людям свойственно думать о безопасности дома, в котором они живут .

Наши корпорации, наши промышленники, предприниматели со временем осознают: наивно

обольщаться сегодняшним благосостоянием и думать, что им удастся построить капитализм в

отдельно взятой фирме и отдельно взятом особняке. Особняк сожгут, фирму разрушат те же

наркоманы. Или, не дай Бог, их дети станут жертвами губительной болезни. Нельзя добиться

процветания в больной стране, не заботясь о ее выздоровлении, не думая о ее будущем.

Потому что речь идет, в конце концов, о выживании нации...

СОН ДВЕНАДЦАТЫЙ

Ольга Дашковская , 42 года, Москва

Зоны везде одинаковые. Мрак, дорога, лес, потом вдруг открывается громадное пустое

пространство, а в середине его - цепь огней над колючей проволокой. И мороз, мороз, от

которого все внутри цепенеет. Пятьдесят градусов, сорок градусов, - норма, а тридцать

градусов - уже хорошо. При тридцати пяти градусах их выгоняют на работу, на лесоповал, в их

зековской одежонке, в телогрейках и бушлатах, подбитых свалявшейся ватой. В кирзовых

сапогах с тонкими портянками.

Местные такого не выдержат. К тому же они и не проводят день-деньской на обжигающей

стуже. У них свой распорядок, выработанный веками. А зеки, в основном городские люди - на

лесоповале.

Эта дорога, от станции до ворот зоны, словно путь на Голгофу. По которому бредут жены, матери, бабушки. Отцов я там почти не встречала. Отцы говорят: «Я его на воровство не

посылал...» Так что весь груз горя и унижения - на нас. Терпи, когда тебя раздевают до белья

чужие руки - обыскивают, прежде чем запустить в комнату для свиданий. Терпи, когда

отбирают лекарства: «Надо будет принять - зайдете в дежурку, получите таблетку...» Терпи, когда на тебя орут: «Не подходить к окну, не открывать окна!» А в комнатах - духота

невыносимая, две плиты кухонные, как в столовых, круглые сутки включенные, у тебя сердце

перехватывает, но окна открыть нельзя - они выходят на зону.

Да никто на эту зону и не смотрит. Смотреть на нее - уже пытка. Видеть, как бредут строем эти

несчастные, и каждый из них может быть твоим сыном. У них ведь в душе ничего, кроме

озлобления. Все построено так, чтобы подавить, раздавить личность. За малейшую