Гроза Года - Звезда Парижа

Арман подошел ближе и стал рассматривать лица детей. Старшая девочка лет двенадцати с золотистыми волосами, большими темно-голубыми глазами и тонкими чертами лица напоминала даму с портрета в гостиной, а ее сестра с яркими зелеными глазами была нежной копией кавалера этой дамы. Малышка, прижавшаяся к ногам женщины, раскосыми серыми глазами напоминала мать. Только четвертая девочка, совсем светлая блондинка с необыкновенными янтарными глазами ни на кого не была похожа.

- Как полезно смотреть на портреты. Наши хозяева имеют четырех дочерей. Одна похожа на бабушку, другая - на дедушку, а третья - на мать. Очень приятно познакомиться. - Маркиз шутливо поклонился даме на портрете и пообещал: Я постараюсь не злоупотребить вашим гостеприимством. В вашем доме будут жить только офицеры.

Он прошел в бальный зал, где его ждали офицеры полка, и обратился к ним:

- Господа офицеры, в этом доме живет семья, где имеются четыре юные дочери и милая мать. Прошу вас занять спальни правого флигеля, они очень комфортабельны и мы будем все вместе, что важно с точки зрения безопасности. Обедать мы будем здесь, в столовой, а заседания военного совета предлагаю проводить в кабинете хозяина - это все здесь, на первом этаже. Я не запрещаю вам брать себе в качестве трофеев любые понравившиеся вещи, но прошу воздержаться от вандализма и ничего не портить. Как самая галантная нация Европы, уходя, мы оставим этот дом женщинам, которым он принадлежит, неоскверненным. А сейчас выбирайте комнаты во флигеле, я занял первую по коридору на втором этаже, остальные - ваши.

Он отпустил офицеров и направился на кухню, определить, на сколько человек в ней можно готовить, но услышал за спиной топот каблуков. Его догонял один из двух его ординарцев, которых он отправил осматривать второй этаж.

- Господин полковник, - показывая рукой наверх, сообщил ординарец, - там наверху в одной из спален лежит больная девушка, похоже, что она - хозяйка этого дома, за больной ухаживает горничная. Я попытался расспросить служанку, но она меня не понимает.

Арман пошел наверх. На втором этаже были расположены спальни хозяев и членов семьи. В другой раз маркиз с удовольствием осмотрел бы их, но ординарец вел его в конец широкого коридора к самой последней комнате. Открыв дверь, он пропустил Армана вперед. В помещении царил полумрак. Около стены стояла испуганная девушка в одежде горничной, а на кровати, потерявшаяся под широким одеялом, лежала худенькая фигурка в белой ночной рубашке со спутанными короткими кудрявыми золотистыми волосами. Глаза девушки были закрыты, а все лицо покрывали уже проходящие желтоватые синяки, с небольшими лиловыми пятнышками. Но отека на лице уже не было и, несмотря на болячки, безобразящие лоб, скулы и рот девушки, Арман сразу узнал старшую дочь с портрета, которым он только что любовался. «Вот это сюрприз», - подумал он.

Но девушка была больна неизвестно чем, следовало найти переводчика. Полковник сделал знак горничной подойти и спросил ее:

- Чем больна ваша хозяйка? - Арман внимательно наблюдал за лицом девушки, и от него не укрылось понимание, промелькнувшее в глазах молоденькой служанки.

- Я вижу, что вы понимаете меня. Ведь вы учились французскому языку, чтобы сопровождать госпожу в путешествиях? - он спросил наугад, но понял, что попал в цель. Девушка дернулась, но заговорила по-французски.

- Раньше так и было, но когда родители княжны умерли, ее забрала бабушка, а меня оставили здесь, - пролепетала горничная, трясясь от страха.

- Понятно, не нужно бояться, я ничего плохого вам не сделаю, мои солдаты тоже вас не обидят. Вы можете и дальше ухаживать за своей госпожой. Только скажите, чем она больна, заразно это или нет?

- У барышни - воспаление легких, доктор сказал, что от переохлаждения, это - не заразно, - девушка приободрилась и говорила свободнее.

- Как зовут вашу хозяйку? - не удержался от любопытства Арман.

- Светлейшая княжна Елена Черкасская, - ответила девушка, садясь на свой стул у постели больной.

- Ну что же, значит, мы имеем Прекрасную Елену. Пусть выздоравливает, и мы посмотрим, действительно ли она так прекрасна, - заметил Арман.

Он вышел из спальни девушки и отдал строжайший приказ никому в эту комнату не входить и не беспокоить больную.

Элитный гвардейский егерский полк, которым командовал Арман, не привык выполнять черную работу, охраняя продовольственные обозы. Это было дело интендантов, но в России все было иначе. Молчаливые мрачные крестьяне не хотели ни продавать, ни отдавать продовольствие и фураж, его можно было забрать у них только силой оружия. Начиная со Смоленска, французские войска везде сталкивались с одним и тем же поведением жителей: вместо того, чтобы под давлением неприятеля отдать запасы и сохранить жизнь и имущество, русские поджигали свои дома и уходили в леса.