Силовой вариант 2

Но это первый вариант. А второй...

Бек, как и всякий оперативник, имел два варианта работы. Даже... наверное три, получается. Первый - обычный, оперативный сбор информации, о чем сказано выше. Второй - используя информацию, полученную от доктора Бахи в Мазари-Шарифе, он намеревался обозначить свою активность и пугнуть подозреваемых. Пугнуть - способ, применявшийся еще СМЕРШем. Например - безо всяких оснований вызвать на допрос соседа подозреваемого, расспросить его о соседях и посмотреть - а что подозреваемый будет делать. Невиновному человеку пугаться нечего. А вот виновный - задергается, попытается выйти на сообщников, уничтожить улики, просто сбежать. Тут то его и брать можно.

Третий вариант - ложная цель. Бек намеревался раскрыть себя и дать понять, что его интересует совсем не то, что его интересует на самом деле. Не взрыв в Баграме, не возможное предательство - а незаконные действия резидентуры. Строительство тайной тюрьмы, хватание людей, даже подозреваемых, бессудное их содержание, пытки - все это чревато. Нет, приказ такой, конечно же, кто-то дал. Но дал его "на ухо". И эта группа, засевшая в местной резидентуре - понимает, что в случае чего начальство их же и подставит. Незаконные, больше похожие на методы латиноамериканских диктаторов, юаровских расистов и палачей - чреваты сроком, а то и вышкой. Если группа поймет, что на нее выходят, но выходят с другой стороны - она попробует заблокировать информацию. Вполне возможно - незаконными методами. И вот тут то - появится формальный повод для ареста. А когда человек в камере и неважно, по какому обвинению - считай, дело уже сделано...

Побочное поручение, мать твою...

- Идет - ровным голосом сказал Алим

Они увидели советского офицера - среднего роста, с короткими усиками, в старой, поношенной форме без знаков различия - так одеваются здесь советские офицеры, которые не хотят тратить деньги на одежду, копят валюту и чеки. В руке - он нес большую сумку, из нее торчала зелень. Настоящая, свежая, не такая чахлая как в московских магазинах...

- Он?

Алим попросил таксистов - и они на какое-то время свалили отсюда. Бывший диверсант среди кабульских бомбил был в авторитете.

- Он...

Майор госбезопасности - раздраженно огляделся. Было только одно такси, вдобавок на переднем сидении кто-то сидел. Будь другие - он никогда бы не сел в это. Но два года пребывания в Кабуле - притупили бдительность.

И он направился к такси...

Сидевший на переднем пассажирском человек - видимо, соплеменник таксиста - проворно вылез из машины, чтобы не лишать своего соплеменника заработка. Майор запомнил его как хазарейца - узкие глаза, продубленная ветром кожа. Все было так привычно, так обыденно - что потом он не смог дать описание этого хазарейца. Хазареец проворно отступил, что-то проговорив на каком-то незнакомом наречье, скорее всего какой-то местный северный диалект дари, который он не знал. Майор открыл дверь, забросил начал садиться в машину... и тут сзади что-то треснуло, и его пронзила такая мучительная боль, что в глазах потемнело. Он хотел вскрикнуть - и не смог...

Майор пришел в себя в каком-то кабинете, бедно обставленном, чистеньком. С лампой на столе - это признак цивилизованности, один из признаков здесь. И с решетками на окнах. Он попытался дернуться, встать - и обнаружил, что стул прикован к полу, а сам он - прикован обеими руками наручниками к стулу.

Он начал дергаться, шипеть и материться. Потом заорал: "Выпустите меня!" - но ему, конечно же, никто не ответил...

- Нервничает...

Нормальной аппаратуры не было - поэтому приходилось смотреть в глазок, оборудованный в двери. Когда то здесь было местное отделение Царандоя, а сейчас - пока ничего не было.

- Нервничает...

Бек отошел в сторону, отозвал Алима. Они зашли в соседний кабинет, пустой, с проломом лот гранатометного выстрела в стене. Под ногами похрустывал ломаный кирпич, в воздухе, в луче солнечного света плавали пылинки.

- Что здесь происходит? - требовательно спросил Бек - кто и за что хватает людей? Что за пыточные камеры? Что за беспредел?

Алим отвел глаза.

- Алим, тварей бывает много - не отступил Бек - но я не из них. Я служу в армии не для этого беспредела. Я коммунист и ты коммунист. Нельзя терпеть такое.

И Алим решился. Вот в этом - была сила Советского союза, сила, которую не могли постичь Соединенные штаты Америки. Когда Соединенные штаты говорили "пусть он сукин сын, но он наш сукин сын" - советские стояли за правду. Не всегда, не все, сама правда не всегда понималась одинаково - но стояли. И если американцы сами посылали в Сальвадор военных советников, готовить антитеррористические батальоны (фактически эскадроны смерти) и потом этим советники участвовали в карательных акциях - то представить советского военного советника, отдающего приказ сжечь деревню вместе с местными жителями - было невозможно.