Дава Собел - ДОЧЬ ГАЛИЛЕЯ

Далее Галилей развивал мысль: «Если мне будет позволено выразить свое мнение другу и патрону, я бы сказал, что загадочные пятна возникают и исчезают на поверхности Солнца и напрямую связаны с ним, тогда как Солнце, делая полный оборот вокруг своей оси примерно за один лунный месяц, уносит их прочь, скрывая от нашего взгляда, и, вероятно, возвращает некоторые из них, существующие долее одного месяца, но уже в столь измененном виде и размере, что нам не так-то легко их распознать».

Завершая первое письмо, Галилей обращался к Вельзеру с извинениями:

«И простите мне мою нерешительность, вызванную новизной и трудностью предмета, в связи с которым мне в голову приходили самые разнообразные мысли, периодически представлявшиеся убедительными, но потом снова отвергавшиеся, что оставляло меня сконфуженным и растерянным, ведь мне не хочется утверждать что-либо, когда сказать нечего. Тем не менее я не отказался в отчаянии от этой задачи. Напротив, я надеюсь, что этот новый феномен окажется способным сослужить мне прекрасную службу, позволив настроить некоторые лады и добиться согласия в звучании величественного диссонирующего органа нашей философии - инструмента, за которым, полагаю, я увижу множество органистов надорвавшимися в тщетных попытках настроить его и достичь совершенной гармонии. Их усилия будут тщетными, потому что они оставляют (или скорее сохраняют) три-четыре важнейших лада в диссонансе, что делает принципиально невозможным для них создание совершенной мелодии».

Именно эти расстроенные лады, по мнению Галилея, заставляли несколько нот звучать фальшиво, и в их число входили неизменность небес и неподвижность Земли.

Вельзер учтиво писал Галилею: «Вы продемонстрировали огромный интерес к проблеме, прислав мне в ответ на мои несколько строк составленный за весьма короткое время столь обширный и пространный трактат»[24]. Трепет сопричастности в качестве свидетеля рождения новой философии, выраставшей на почве астрономической аномалии, которую являли собой пятна на Солнце, заставил Вельзера показать письмо Галилея более широкой аудитории, чем не вызывавший у него особого доверия как ученый Апеллес (тот даже не читал по-итальянски, так что ему пришлось бы несколько месяцев ждать приемлемого перевода). Вероятно, Вельзер считал, что князь Чези из Академии-деи-Линчеи, с которым он также состоял в переписке, сможет опубликовать сообщение о пятнах на Солнце в одном из готовившихся к печати выпусков находившегося в его ведении периодического издания. «Стало бы огромным благом для публики, если бы небольшие трактаты, посвященные новейшим открытиям, выходили один за другим, - писал Вельзер, - сохраняя свежесть в восприятии читателей и вдохновляя других исследователей применять свои таланты, разрабатывая подобные темы; потому как невозможно допустить, чтобы создание столь грандиозной по размаху и важности системы легло бы на плечи одного человека, каким бы сильным он ни был»[25].

Князю Чези настолько понравилась идея, что он не только начал подготовку издания, но даже принял Вельзера в Академию. Вскоре Вельзер и Галилей уже горделиво подписывали письма титулом «академик-линчеец» и галантно обменивались сожалениями, если кому-либо из них случалось испытывать физическое недомогание. Когда Чези весной 1613 г. опубликовал в Риме четыре сравнительно короткие заметки Вельзера вместе с тремя длинными ответами Галилея в виде книги, посвященной феномену пятен на Солнце, он положил этим конец разговорам о подагре Вельзера и разнообразных хворях Галилея.

«Я прочитал [Ваше письмо] или, скорее, проглотил его, получив при этом удовольствие, равное аппетиту и жажде, которые я испытывал, - писал Вельзер Галилею 1 июня 1612 г. - Позвольте заверить Вас, что оно смягчило страдания, которые я испытываю от долгой и мучительной болезни, доставляющей мне исключительный дискомфорт в левом бедре. Медики не находят против этого никакого эффективного средства; только представьте, лечащий врач самыми простыми и ясными словами растолковал мне, что первейшие люди его профессии пишут об этой болезни: хотя отдельные случаи и можно исцелить, но остальные не поддаются лечению. Следовательно, приходится полагаться на отеческую милость Творца и Божий промысел: "Ты еси Господь, твори то, что есть добро пред Твоим взором"».

Несчастный Вельзер уже через два года сведет счеты с жизнью, обретя спасение от страданий в самоубийстве, но пока его больше тревожит то, как Чези сумеет воспроизвести в печати мелкие детали рисунков Галилея, изображавших расположение пятен на Солнце и являвшихся необходимым дополнением к его письмам. Галилей составил эти почти фотографически точные зарисовки в результате наблюдений за Солнцем в телескоп, используя листы белой бумаги, на которые падал отраженный образ. Он старательно фиксировал темные пятна, а затем переделывал схемы, учитывая тот факт, что телескоп давал ему перевернутое вверх ногами изображение. Таким образом, ему удавалось избежать того, чтобы причинить вред глазам.