Шараф Рашидов - Сильнее бури

Так думала Айкиз, и поэтому реплика, брошенная Кадыровым на правлении колхоза, озадачила ее. Она полагала, что если с Кадыровым еще предстоит схватиться, то совсем по иному поводу.

…Однажды, - еще прошлой осенью, когда к концу подходила уборка хлопка, - Айкиз на своем резвом Байчибаре возвращалась из района. Путь ее лежал мимо хлопковых полей. Листья хлопчатника уже повяли, на кустах темнели лишь нерас- крывшиеся коробочки хлопка - курак. По полю двигалась неуклюжая, но расторопная куракоубо- рочная машина; на участках, очищенных от гуза- паи [4], сосредоточенно гудели тракторы; тут и там мелькали цветастые платья колхозниц, собиравших опавший хлопок. Мужчин в пиле почти не было. С ними Айкиз встретилась, когда подъехала к шоссе, на котором сушился хлопок. Шоссе под хлопком, как белая лента, тянулось далеко-далеко, на километры, и машины осторожно пробирались рядом с шоссе, ухабистой дорогой. Шоферы с уважением поглядывали на плотные слои «белого, золота», словно одеялом, покрывшие серый асфальт. Здесь, на шоссе, хлопотало несколько колхозников; они ворошили хлопок деревянными лопатами, то.так, то этак раскладывая его под прощально-ласковыми солнечными лучами. «Тяжелая работа1»-усмехнулась Айкиз и пустила коня вскачь.

При въезде в кишлак стояла длинная, как сарай, колхозная чайхана. К выбеленной стене были прислонены велосипеды; их тонкие спицы пронзительно посверкивали на солнце. Деревянная, застланная красным ковром супа, примостившаяся на берегу арыка, пустовала, а из чайханы сочился уютный парок и доносился гул голосов. Айкиз насторожилась… До обеденного перерыва было еще далек«). Она остановила коня у входа в чайхану, спрыгнула на землю и, подойдя ближе, прислушалась. Чаепитие, видно, было в самом разгаре. Слышался смех, веселые, крепкие шутки. И в общем беспорядочном шуме выделялся густой, полный достоинства, бас Кадырова:

- Бабы правят нами1 Бабы начали голос поднимать! Девчонка, у которой молоко на губах не обсохло, учит умудренных жизнью дехкан! Тьфу!.. Но дехканин - не Байчибар, чтобы его понукать!

Раздался одобрительный смешок.

- Ничего, - продолжал Кадыров, - опирайтесь на меня! Пока я с вами, ничего не бойтесь. Как захотите - так и будет.

Айкиз прикусила губу, глаза у нее потемнели. Она шагнула в чайхану и, окинув бездельников, сидевших на коврах, хмурым взглядом, насмешливо приветствовала их:

- Бог в помощь…

Шум стих. Кто-то поперхнулся горячим чаем, надрывно закашлялся. Мужчины стали торопливо подниматься со своих мест; они выскальзывали из чайханы, стараясь не глядеть на Айкиз. Но Кадыров даже бровью не повел. Он сидел на ковре, медленно потягивая чай, и поглядывал на Айкиз надменно и (или это ей только показалось?) враждебно.

Затем между ними произошел крупный разговор. Кадыров кричал, что он никому не позволит вмешиваться в свои дела, что в колхозе пока еще он хозяин и волен поступать так, как ему заблагорассудится. Ведь план-то колхоз выполняет? Выполняет. А как в колхозе расставлены силы, это его дело, а не ее. Но, погорячившись, Кадыров вдруг сник и начал оправдываться: уборка почти закончена, в поле делать нечего, вот он и пригласил лучших хлопкоробов посидеть за чаем, потолковать о колхозных делах. Айкиз приметила в чайхане отнюдь не лучших хлопкоробов, однако спорить с Кадыровым не стала: он ведь и так уже пошел на попятную.

Но Айкиз не забыла об этом разговоре. Она хорошо понимала, почему Кадыров потворствует мужчинам. Он стремился окружить себя верными сторонниками, заручиться надежной поддержкой. Председатель и прежде пренебрежительно относился к участию женщин в делах нолхоза… Ха!.. Женщины!.. На что они способны? Следить за домом да готовить шурпу? Уж от них- то, во всяком случае, судьба председателя не зависит. Мужчины - дело другое. На них колхоз держится. В их власти помочь председателю или свалить его. И Кадыров потакал мужчинам-кол- хозникам, подбирал для них работу полегче и повыгодней, охотно прощал им всякие грешки. Не всех удалось подцепить на эту удочку. Настоящие хлопкоробы досадливо отмахивались от заманчивых предложений председателя: их руки привыкли к кетменю. Но были среди алтынсайцев и такие, которым по нраву пришлась «политика» Кадырова, они рады были свалить «черную» работу на женщин. Льнули к Кадырову и отпетые лодыри, и сладкоголосые подхалимы. Так в погоне за поддержкой, за авторитетом Кадыров приблизил н себе людей темных, лукавых, ленивых.

Айкиз вот эту-то ржавчину и хотела вытравить из кадыровской души. А за судьбу освоения целины Айкиз не беспокоилась: Кадыров непременно ухватится за этот план, сулящий новую славу самолюбивому председателю.