Валерия Савельева - Моя причина любить снег

— Барабин, это глупо, я же знаю, что ты…

Коля резко вскочил с дивана и вновь, как в прошлый раз, схватил Зимина за грудки. В глазах красавца института пылала ярость.

— Что ты знаешь? Какого хрена пытаешься меня поучать? Привязался ещё в малолетстве, присосался, как пиявка. Конечно, и деньги, и популярность! Хотелось кусочек урвать.

— Придурок, — прошипел Ник. — Я никогда о таком не думал.

— Думал, Ники, думал. И всегда обижался, когда не перепадала хоть капелька популярности да восхищения. Без меня ты — никто. Жалкий нищий идеалист, цепляющийся за мамину юбку и одевающийся исключительно в шмотки прошлых коллекций, потому что их можно очень дёшево купить на распродажах. Разве не так?

— Чёрт, я тебя не узнаю. Совсем.

Зимин аж рассмеялся этим мыслям, ощущая себя запачканным чём-то липким и вязким. От друга он такого не ожидал. Честно говоря, для Никиты друг был одним из самых важных людей в жизни. И самых близких. Какая-то душевная привязанность, уверенность в друге и в каждом его поступке. Слепая уверенность…

Сейчас же каждая фраза резала душу, словно нож масло — легко и умело. Значит, этот богатей всегда считал, что Ник просто пиявка, присосавшаяся к деньгам? Ой, какое высокое мнение о богатстве папочки.

— А что бы тебе узнавать? Ты сам отдалился, когда понял, что я не буду делиться денежками. Смотрите-ка, сынок офисного планктона и училки английского, напрочь контролируемый родными. Ой, мамочка заболела, что же делать, вдруг сдохнет-то? И что с того? Какая-то баба, которая и так лишает тебя свободы.

В порыве ярости даже превосходство по силе не смогло остановить Ника. Он выдрал ворот рубахи из цепких пальцев Коли и со всей силы шибанул ему кулаком в солнечное сплетение, потом снова, но уже по морде. Ухватившись рукой за шею Барабина, Никита сжал пальцы, мечтая сломать шею этому придурку, но всё же кое-как смог успокоиться.

— Повтори, что сказал, у*бок, — прошипел парень в лицо красавца вуза, который после очередного удара по морде должен был стать заметно менее привлекательным. — Не смей трогать маму.

— А что? — кое-как прохрипел Коля. — Снова ударишь?

— Да, снова ударю, сука.

— Но я прав, — Барабин начал задыхаться и Ник чуть ослабил хватку, позволяя тому говорить. — Все бабы — суки. Чтобы они не ограничивали нас, сперва нужно сломать их, унизить и растоптать. Приучить к подчинению, понимаешь? И твоя мамочка — идеальное тому подтверждение. Имея собственную волю, загадила жизнь отцу, заставив стать офисным планктоном, и тебе проходу не даёт…

Ник снова сжал пальцы, отчего Коля захрипел. Смешно, вот вроде бы такой весь накачанный, высокий и даже крутой, а сейчас не может избавиться от хватки более низкого и жилистого Зимина. Задыхается, убеждая в своих принципах.

Да, Никита знал, что друг ненавидит женщин, но чтобы настолько… Мать, отсудив при разводе с отцом довольно крупную сумму, смылась куда-то за границу, оставив мальчишку папе. "Продала сына", — как в шутку говорил порой Барабин. Оказалось, не в шутку.

Тот случай с матерью Ника, о котором упомянул Коля, произошёл этим летом. Она очень сильно заболела, врачи говорили простуда, пройдёт, советовали пить таблетки от кашля и больше лежать. Но лёгкая хворь мгновенно переросла в воспаление лёгких, а может, им и была с самого начала. Нужны были дорогие лекарства, денег не было…

Ник тогда решил просто пожаловаться Коле, ничего не просил, знал, насколько друг не любит одалживать кому-либо деньги. Лишь решил предупредить, что видеться редко будут. А потом много работал, по вечерам сидел с матерью, боясь, что она просто затухнет. Бывало ведь, что от воспаления лёгких умирали. Ну ведь бывало! А Ник — тот ещё паникёр.

— Я сказал, не трогать мою мать, — рыкнул он. — Она меня любит и всегда во всём поддерживает.

— И контролирует, — прохрипел Коля.

— Из любви.

— Непонятливый дурак. Они используют нас, они только и ждут, чтобы, будто самки богомолов, высосав всё полезное, оторвать голову и сожрать тело. Нужны деньги — Ники, найди работу. А самой слабо?

А когда почти через месяц мама полностью выздоровела, и Никита снова встретился с другом, то понял, что между ними теперь словно стена выросла. Если Коля мог стать каким-то другим почти за сутки, то месяц… это огромная пропасть. Зимин думал, что сумел преодолеть её, но оказалось, просто убедил себя.