Фредерик Браун - Звон смерти

– Бывают дни, когда в кармане невозможно удержать даже десять центов.

Я заказал ему еще порцию пива и сказал:

– А теперь выбрось все это из головы и давай вернемся к убийству. Я не понял, почему ты считаешь, что смерть Сьюзи заставит капитана опять приехать на ярмарку. Что ты имеешь в виду?

– Он все узнает от полиции Форт Вэйна. И вернется в том случае, если…

– Если что?

Дядя Эм вздохнул и поболтал пиво в стакане.

– Эд, я говорил тебе, что когда-то работал в сыскном агентстве?

– Да.

– Так вот! Там не часто расследовали убийства, и я не особенно разбираюсь в этих вопросах. Я знаю только, что существуют две категории убийств. Первая – это когда полиция хватает какого-нибудь парня с пистолетом в руке или какой-нибудь тип звонит в полицию и заявляет: «Я только что убил свою жену». Но есть и вторая категория.

– И что это за вторая категория?

– Это будет тебе стоить еще одной порции пива. Разумеется, я заказал ему пиво.

– Вторая категория встречается реже, но все же встречается. Это то убийство, которое описывается в детективных романах. Калейдоскоп фактов, которые полиция должна собрать в единую картину.

– Каким образом?

– Приходится анализировать миллион деталей, которые, казалось бы, не имеют отношения к делу. А потом сопоставить те, которые взаимосвязаны, и свести их в схему, которая разрешит загадку.

– Ты хочешь сказать – убийство.

– Вот именно. Однако, с моей точки зрения, те факты, которые они пытаются сейчас включить в общий план, очень необычны. Именно это Вейс имел в виду» когда просил тебя открыть глаза и уши и отмечать все из ряда вон выходящее. Ведь он просил тебя об этом?

Я утвердительно кивнул.

– Вейс чертовски хитрый малый, – заметил дядя Эм. – А теперь скажи: есть что-то необычное в том, что обезьяна утонула в бассейне для прыжков? Сколько ты знаешь шимпанзе, которые погибли таким образом?

– Немного, – согласился я.

– Чтобы быть точным, только одну. Следовательно, это необычно.

– Но как это можно связать с убийством карлика? Он поставил свой стакан на стойку и веско заявил:

– Кто завлек карлика на ярмарку? Почему он был убит? Кому это было выгодно и в связи с чем?

– Я не знаю, – ответил я.

– Вот видишь – ты не знаешь. Однако ты можешь себе представить, что между смертью карлика и смертью больной обезьяны существует какая-то связь. Какая именно? Имеется по крайней мере два совпадения. Прежде всего, эти события произошли на ярмарке. И затем, оба эти факта весьма необычны. Тогда напрашивается вопрос: а может быть, существуют и другие связующие звенья?

Я поразмыслил и сказал:

– Допускаю, что они существуют, но пока не вижу этих связующих звеньев.

– А их и невозможно увидеть с теми элементами, которые имеются в нашем распоряжении. Нужны другие факты. Только тогда начнет вырисовываться общая схема. Вейсу придется немало потрудиться, чтобы их откопать. И тем не менее у тебя есть что сказать Вейсу, если бы он стал тебя спрашивать.

Я зажег сигарету и несколько раз в раздумье затянулся.

– Только то, что Великан Моут почему-то был страшно напуган и заперся в фургоне.

– Молодец! А теперь скажи: почему это должно заинтересовать Вейса?

– Потому что, как и в случае с убийством, речь идет о карлике.

– Из тебя выйдет отличный детектив. Не хочешь попробовать?

– Пока не знаю.

Мой ответ прозвучал вполне серьезно.

– Давай вернемся к Моуту. Ты прекрасно понимаешь, что этому факту можно дать только одно простое объяснение – и это объяснение может оказаться совершенно неправильным.

Я подумал и сказал:

– Может, он просто боится обезьян. Ему сказали, что шимпанзе разгуливает на свободе – и он сдрейфил. Ведь шимпанзе для карлика все равно что горилла для нормального человека.

– Рассуждаешь вполне здраво. Но если ты действительно хочешь помочь Вейсу, разузнай завтра, продолжает ли Моут чего-то бояться. Ведь шимпанзе больше нет.

– Попробую, – сказал я без особого энтузиазма. – А еще кто-нибудь боится? – спросил он.

– Рита очень испугалась в ту ночь, когда произошло убийство. Но это понятно – она наткнулась на труп. Любая женщина испугалась бы на ее месте.

– И это все?

– Насколько мне известно, это все. А почему ты спрашиваешь? Кто еще боится?

– Мардж Хогланд. Разве ты не заметил, что с того момента, как было совершено убийство, она сама не своя от страха?

Я покачал головой и сказал:

– Теперь-то я вижу, что в ее поведении есть что-то странное. А Хоги?