Валерия Савельева: Пьеса длиною в жизнь

— Адрэ… — тихий шепот перемешивается со стоном, когда я обвожу кончиком языка сосок Ира, повелитель замолкает на пару секунд, но потом надавливает мне на плечи, заставляя отстраниться. — Адрэ, ты же обещал сперва принести мне гериту. Только один поцелуй, помнишь?

Вздрагиваю после этих слов, заглядывая ему в глаза. Мы одного роста, но сейчас кажется, что смотрю на своего короля снизу вверх. Впрочем, часто появляется такое ощущение. Он настолько силён душой, властен — теряешься рядом с таким человеком.

— Сейчас? — спрашиваю с надеждой. Знаю, такое может разозлить короля, ведь он приказал, но мне идти в таком состоянии…

— А когда ещё? — пожал плечами. — Сладкого мне хочется именно в данный момент.

Я кивнул, выпрямляясь. Гериту, значит гериту. Ир обожает эту сласть, которую делают в одной из восточных провинций нашей страны. Дорогое удовольствие, но повелитель может такое себе позволить.

— Конечно, мой король… Можно мне только сперва уединиться? Просто…

Поспешно убираю руки с его кожи, чтобы не было лишнего искушения. Я и так возбуждён до предела, единственное, чего хочется сейчас — разрядки. Сомневаюсь, что такой стояк останется незамеченным. Будут вздыхать притворно, насмехаясь над тем, что король оставил свою подстилку неудовлетворённой. "Значит, не ценит тебя, бедный наш Адреан. А ты-то за ним будто мальчишка продажный бегаешь", — заметит, усмехаясь, Марэта, бывшая фаворитка Ирата. И пусть она смеётся, говоря такое, на самом деле многие в замке меня "жалели".

Отношения между мужчинами в нашей стране разрешены, можно даже вступать в брак. Но влюбиться в Короля — глупость несусветная. Позже он всё равно найдёт невесту среди юных красавец-дворянок, но питать хоть какие-то чувства к сынку простолюдинки не будет никогда.

Конечно, ни разу и не мечтал услышать от повелителя, что он любит меня, да и странно было бы, если б такое сам Король сказал своему подданному. Однако ложе он делил только со мной, а это что-то да значило!

— Зачем это? — вывел меня из раздумий голос Ира.

— Просто… в таком состоянии… вы сами понимаете… — пролепетал, не зная, как прямо сказать, что не хочу разгуливать по замку, будучи настолько возбуждён. Это ведь значит ослушаться приказа.

— Идиот, — мужчина смеётся, плотно притягивая мои бёдра к себе, давая почувствовать, насколько сильно сам жаждет продолжения. — Куда собрался, Адрэ? Почему ты всегда покупаешься? — и почти невинный поцелуй в висок, только горящие страстью серые глаза говорят об обратном.

— Мой король…

Так хочется произнести вслух его имя, почувствовать на губах нежность сказанного, но сдерживаюсь, понимая, что Ират, скорее всего, не будет рад такой вольности. Он — король, а я — лишь подданный. Интересно, а если меня не станет, легко ли будет королю без своего телохранителя и помощника, без главы личных войск, без меня… Есть ли хоть какой-то смысл во всём, что я делаю?

Но забываю обо всём, когда Ир целует меня, практически срывает застёжки с мундира, касается ладонями кожи. Я просто горю, вспыхиваю от единого его слова, от короткого взгляда и лёгкого прикосновения. Но в то же время осторожно снимаю с короля рубаху, лаская губами обнажённые плечи — каждый раз, когда мы близки, хочу растянуть мгновения, запомнить их, прочувствовать, понимая, что однажды это может произойти в последний раз.

На кровать меня толкает сам повелитель, не выдерживая этой медлительности и нежности. Порывисто обнимает, падая сверху, утягивает в поцелуй, который просто сводит с ума: страстный и горячий, безумно глубокий. Разрываем его, когда уже не хватает дыхания. Ир выпрямляется, садясь верхом на мои бёдра, потягивается, смотря таким приглашающим и одновременно пошлым взглядом…

Не могу оторвать глаз от его идеального тела, от красивого лица, губ, припухших от поцелуев. Прохладные пальцы мужчины рисуют узор на моей груди, спускаются всё ниже…

— Возьми меня, Анрэ… — шепчет Ират, склоняясь к моему уху и через ткань штанов сжимая рукой возбуждённую уже до предела плоть. — Мой сладкий.

— Ир…

Не знаю, сказал ли я то мысленно или всё же произнёс вслух — в тот момент всё было уже не важно. Остались только безумно долгие поцелуи, страсть, кипящая в крови, и наслаждение, что мы друг другу приносили.

— А теперь иди за гериту, — тяжело дыша, возвещает Ират, спустя пару мгновения после оргазма.

Разморённое тело не хочет слушаться, руки век бы сжимали в объятиях такого хрупкого в данный момент возлюбленного, но всё же заставляю себя отстраниться и сесть, осматривая покои повелителя в поисках своей одежды. На губы непроизвольно наползает улыбка — какой же он всё-таки упрямый. Гериту ему подавай после секса!