Vlad - Русская Жизнь . Мужчина 270109

Наверное, что-то подобное в конце концов напишут и об убийстве на Пречистенке. Наверное, мало кто дочитает это до конца. Дочитывать, впрочем, необязательно – и так понятно, как немного осталось от того, что мы в последние годы беспричинно привыкли называть стабильностью.

Возможно, этот номер «Русской жизни» уже в день своего выхода окажется на столе нового Патриарха Московского и всея Руси – 27 января Поместный Собор Русской православной церкви должен выбрать нового главу церкви. Напрасно один из претендентов митрополит Калужский и Боровский Климент заклинает верующих, общественность и СМИ «не проецировать светскую предвыборную кампанию на процесс подготовки к избранию Патриарха» («У нас нет фракций, партий, делений на группировки. У нас церковь одна, мы духовно все объединены. Богословская база одна, Евангелие одно, Христос один») – проецируют, да еще как. Скандал следует за скандалом, как принято накануне светских выборов. В агитацию и контрагитацию включаются знаменитости (полковник Квачков, к примеру, обозвал одного из соискателей «митрополитом Содомским и Гоморрским»), в СМИ сливается компромат и чернопиаровские выдумки (писали, например, что собор переименует РПЦ в Российскую православную церковь, а Патриарха – в Московского и всея России, якобы из соображений политкорректности). Большой скандал вызвала публикация журналистки «Коммерсанта» Юлии Таратуты о новом порядке формирования состава участников собора. Каждая епархия выдвинула на собор трех человек с правом голоса – монаха, священнослужителя и мирянина, причем среди мирян оказались такие экзотические личности, как жена приморского губернатора Дарькина, директор астраханского цирка и даже омский губернатор, и поскольку митрополит Кирилл среди монашества не так популярен, как среди мирян, такое «антимонашеское лобби» и может решить исход голосования.

Конечно, негодование представителей РПЦ по поводу проецирования мирских предвыборных привычек на церковные дела вполне оправданно. Но важно понимать, что оснований для такого проецирования сегодня больше, чем восемнадцать с половиной лет назад, когда был избран Патриарх Алексий Второй. Еще неизвестно, что на что похоже – церковная предвыборная кампания на современную светскую или наоборот. Депутатов, губернаторов и президентов у нас сегодня выбирают точно так же – с ожесточенной борьбой за кулисами и с весьма условным участием избирателей. Право же, если бы и мирских госдеятелей избирали какие-нибудь поместные соборы, государственное устройство России больше походило бы на демократию, чем теперь – по крайней мере, делегатов Поместного Собора общество хотя бы знает по именам.

На первом после новогодних каникул заседании правительства Москвы очень интересно выступили мэр Юрий Лужков и первый его заместитель Владимир Ресин. И Лужков, и возглавляющий столичный стройкомплекс Ресин с максимально возможной эмоциональностью опровергали слухи о скором снижении цен на недвижимость в Москве. Так, мэр назвал дезинформацией прогнозы, «приглашающие не торопиться с покупкой квартир», а Владимир Ресин сказал, что в городе сложилась пагубная ситуация, «подогреваемая с плохой стороны сообщениями средств массовой информации о том, что цены на жилье, включая социальное, вдруг с чего-то упадут на 50 %», и что «дезинформация о снижении цен подстегивает жителей не покупать квартиры».

Когда с похожими заявлениями (правда, в другой тональности – он достаточно жалобно просил журналистов не нагнетать панику) выступал одиозный олигарх Полонский, ранее известный как сторонник радикального дарвинизма на строительном рынке, это выглядело всего лишь забавно. Когда об искусственно нагнетаемой панике и о том, что жилье не подешевеет ни при каких условиях, говорят высшие руководители города, к их словам стоит отнестись серьезнее.

Хотя, конечно, Лужков и Ресин от бизнесмена Полонского отличаются не принципиально. Власти Москвы вместе с дружественными им коммерческими структурами – такие же игроки на рынке московской недвижимости, как и возглавляемый Полонским «Миракс». Правда, ресурсов у них все же было больше, чем у обычного олигарха, и потому, когда чиновники перенимают методы отчаявшегося Полонского, это не может не обнадеживать, поскольку значит, что никаких других (сугубо чиновничьих) методов у них не осталось, и, может быть, скоро действительно что-нибудь заметно изменится.