Vlad - Русская Жизнь . Мужчина 270109

Он было отскочил; а потом оглянулся ко мне: никто не подходит меня держать, – он опять стал меня поддерживать. А мне и его жалко, что он сам ранен, тоже имеет свою боль; но чувствует свою боль легче моей. Приходится из этой лощины выезжать к деревне. А тут как на грех противник стал обсыпать нам дорогу шрапнелью и другими снарядами, так что пришлось нам для прикрытия себя ехать в деревню.

Только что выехали, да и опять вышло у нас не очень ладно: в правой стороне железная дорога – до нее далеко; а в левой – сильно рвутся орудийные снаряды. Что ж делать!

А в сторону Мукдена стоял рабочий поезд, который и принимал раненых. Тогда товарищи увидали сзади деревни, ближе к поезду, проломан земляной забор, так что можно лошади пройти; и повезли в эту проломанную дверь. Но было довольно узко, так мне пришлось зацепить за стену пальцами своей раненой ноги; тогда я увидал – напереди пятка, а назади пальцы. Ну, думаю, хорошо перелицевал! Тогда я взял правою рукою свою раненую ногу, несколько поднял и положил на передний лучок седла, и пальцы опять стали напереди. Тогда я сказал своему земляку Ивану Лукину:

«Слышь, Ваня, хотя я получил трудное поранение, но все-таки и ему недешево досталось; не говоря уже о том, что он потерпел в этот день, а сколько он выпустил снарядов – около десяти штук в меня одного».

Потом подъезжаем к поезду, а тут все рвутся шрапнели, и одного убило на тормозе солдата. Потом меня сняли с лошади и положили на носилки, и отнесли к поезду, и положили в вагоне. Тут мне стало холодно и очень стало жаждать пить, и потом курить. Но там все это давали. А нога раненая как лед холодная. Тогда я своего земляка стал просить:

«Ежели будешь писать письмо на родину, то напиши об моем грустном положении».

И он пошел на свое дело.

А нас на поезде повезли в Мукден. Это, известно, было 29 сентября; и прибыли в Мукден; а 1 октября, ночи 11 часов, положили на поле, на котором было постлано из гаоляна китайской работы. Чувствую, подо мной мокро – а это все смочилось кровью. Тогда я попросил сестру, чтобы мне сделали перевязку. Тогда взяли меня в перевязочную и стали сбирать мою раздробленную ногу; положили в лубок и наложили крахмальную повязку.

2 октября отправили в Харбин. Пища повсюду была прекрасная.

5 октября прибыли в Харбин, и мне пришлось поступить в 9-й сводный военный госпиталь, барак № 1-й. Потом началась перевязка; дошла очередь и до меня; а нас там, слава Богу, 150 человек. Но доктор никому не дозволял делать перевязки, а всех перевязывал сам; дай Бог здоровья такому человеку! Да и побольше таких докторов на Дальний Восток!

Сняли с меня крахмальную повязку, и доктор нашел, что неправильно собраны кости моей ноги, и стал вновь сбирать кости, и потом вложил в жестяную шину; и стали делать перевязку через 5 дней в 6-й.

Изо всего было очень хорошо, хоть из пищи или из чистоты белья и ухода санитаров. А сестры милосердия как родные.

Так я пролежал один месяц. 4 ноября выехали в Россию с 4-м военно-санитарным поездом.

Во время следования в Poccию все время лежал, потому что ходить не мог, от Иркутска до Омска. Но по пути встретил меня мой племянник на ст. Красноярске. Побеседовали часа два; а потом Омск – Челябинск, и доехали до Рязани, где встретили жена и брат и его дочь. Свидание было 1/2 часа, и отправились в Москву.

Подготовил Евгений Клименко

Печатается по: Серые книжки. Воспоминания двух солдат о Японской войне. Типография Казанской Амвросиевской женской Пуст. Шамордино, Калужской губ., 1913 г

По Садовому кольцу

Садовая-Триумфальная и Садовая-Каретная

Мария Бахарева

Годы сильно изменили облик множества участков Садового кольца, но ни один не пострадал от времени так сильно, как Садовая-Триумфальная и Садовая-Каретная улицы. В 1960-1970-е годы они подверглись капитальной реконструкции. Историческую застройку по левой стороне Садовой-Триумфальной и Садовой-Каретной снесли, включив в трассу Садового кольца проходивший некогда параллельно ему Оружейный переулок.

Понять, как выглядели эти места до реконструкции, можно лишь в самом начале Садовой-Триумфальной. Здесь улица сохраняет свою прежнюю ширину и здесь же стоит единственный дошедший до наших дней дом, входивший в застройку левой стороны Садовой-Триумфальной. Это массивное прямоугольное здание, выходящее фасадом на Триумфальную площадь (на картах оно значится по адресу: 1-я Тверская-Ямская, 2) – здание, до революции принадлежавшее известной дворянской семье Хомяковых (сами они жили дальше по Садовому, на Новинском бульваре). До революции одно из торговых помещений в первом этаже дома занимал магазин «Старинные монеты» – один из лучших нумизматических салонов старой Москвы. В советские же времена дом Хомяковых был известен тем, что в нем разместился ресторан «София». Здесь же, на втором этаже, находилась редакция журнала «Юность». В декабре 1941 года в здание попала немецкая фугасная бомба, сильно повредившая его правое крыло.