Vlad - Русская Жизнь . Мужчина 270109

В ближайшее воскресенье коридорный сторож Иван, видевший с эпическим спокойствием на своем веку всевозможных озорников в гимназических куртках, невозмутимо повел Феликса-скандалиста отсиживать три часа полного одиночества под замком в одном из пустующих классов. В то время как другие обреченные шли хмуро и понуро, Дзержинский выступал с поднятой головой и насмешливо улыбался. Загремел массивный ключ, и дверь первого класса первого отделения закрылась накрепко за Дзержинским. Взглянув спустя несколько минут через дверное стекло, я увидел, что юный узник марширует по классу, заложив руки за спину.

– Он похож теперь на Наполеона, тоскующего на острове св. Елены, – подумал я вслух наивно-романтически.

– Какой там Наполеон, – ворчливо возразил Иван. – Этот греховодник Дзержинский гораздо больше на волка в клетке смахивает…

Когда в 8 часу утра под меланхолический звон костельных колоколов мы шли темными средневековыми кулуарами, соединявшими первую гимназию с публичной библиотекой, Дзержинский тоном заговорщика сообщил мне, что он уже «отомстил гимназии» за вчерашнее трехчасовое лишение свободы. Оказалось, что Феликс-скандалист, оставшись в томительном одиночестве под замком, обратил внимание, что на полу просторного класса стоит медный фильтр, из которого ученики на скрещивании коридоров пьют обыкновенно воду. Он взял с кафедры чернильницу и тщательно вылил все ее густое содержимое во внутренние отверстия фильтра, затем вырвал подкладку из кармана своего пальто и аккуратно вытер ею все следы своего преступления.

– Теперь приходи, Сперанский, полюбоваться на первой перемене, какие рожи будут строить наши олухи, когда попробуют пить воду живую, – договорил Дзержинский, злорадно потирая руки.

Я был очень подавлен известием о такой коварной проделке моего приятеля, но, тем не менее, не смог подавить в себе мальчишеское любопытство и при первой же представившейся возможности побежал на перекресток коридоров наблюдать беспримерную сцену. Действительно, в подставляемую малышами кружку потекла из непоправимо поврежденного фильтра какая-то бурая жидкость. И гимназисты, и надзиратели, и сторожа терялись в догадках по поводу такого прискорбного происшествия. Дзержинский держался в стороне и лукаво мне подмигивал…

Казимир Дзержинский, старший брат неукротимого Феликса, добрый товарищ и усердный школьник, успевавший в науках весьма прилично, несмотря на отчаянное свое заикание, рассказывал мне, когда мы сидели рядом в третьем классе, что Феликс был с младенчества тем, кого французы зовут «фениксом» семьи. Казимир, впоследствии ставший ветеринарным врачом, без всякой родственной ревности говорил мне, что фавориту Феликсу безнаказанно сходили дома самые анархические проделки. Братья Дзержинские, поступив в Виленскую первую гимназию, жили на квартире, первоначально у учителя приготовительного класса Ф. В. Барсова, а потом у преподавателя математики П. П. Родкевича. Юные щеголеватые шляхтичи деньгами не сорили, но, по-видимому, не знали никогда и нужды.

В 1893 году виленское общественное мнение было очень взволновано таким событием: несколько учеников второй гимназии были пойманы с поличным сторожами в популярной часовне Остробрамской Богоматери в то время, как они совершали уже привычную для себя экономическую операцию: опустили в отверстие церковной кружки пластинку, смазанную клеем, чтобы к ней приставали монеты. Гимназисты были арестованы и на предварительном следствии в один голос показали, что на этот поступок их толкнуло постоянное мучительное недоедание в «конвикте» (так называлась казенная ученическая квартира для детей таможенных чиновников). На другой же день в шинельной младших классов во время большой перемены Феликс Дзержинский ораторствовал с пламенным воодушевлением.

«Вот увидите, что этим простофилям – неудачникам из второй гимназии ничего не будет. Выкрутятся превосходно и выйдут сухими из воды. Да еще старой обезьяне в очках здорово влетит из Петербурга за то, что из своего имения Молодечно гнилой картофель в „конвикт“ поставлял и тем морил их голодом». (Попечитель учебного округа Сергиевский, действительно, оказывал подведомственному учреждению такую хозяйственную услугу.)

Феликс оказался, действительно, хорошим пророком: через полгода дело о грешных школярах рассматривалось в Виленском окружном суде. Защита отвела из состава присяжных всех педагогов, произнесла прочувствованные речи и добилась для своих юных клиентов полного оправдания.