Джена Шоуолтер - Темнейшее желание

Кейн нахмурился.

– Скажи, что ты не задумала что-нибудь глупое.

– Я не могу это сказать. И вообще, я считаю этот разговор глупым, и все же почему-то принимаю в нем участие.

Кейн ничего на это не ответил.

– Должно быть несколько вещей, которые ты хочешь сделать перед смертью. Помимо встречи с Торином, – произнес он сухим тоном и закатил глаза.

Было кое-что, что она хотела сделать… Взгляд Жозефины опустился на губы Кейна. Она хотела его поцеловать. Просто жаждала этого. Жозефина сглотнула и хрипло спросила:

– Например? – Ну и кого теперь бросает то в жар, то в холод?

– Например… влюбиться.

Влюбиться. Да. Это то, чего она жаждала, особенно темными ночами, когда мужчины колотились в дверь комнаты, которую Жозефина делила с семью служанками. Женщины всегда хихикали, возбужденно ждали, когда на них обратят внимание, поцелуют, прикоснутся, а может и что-то большее.

– Ты когда-нибудь влюблялся? – спросила она.

– Нет, – ответил Кейн.

– И, тем не менее, ты занимался сексом. Множество раз. – Внезапно Жозефину не обрадовали ее мысли.

Кейн отрывисто кивнул.

– Думаю, ты слышала об этих историях.

– О нескольких. – Шпионы становились свидетелями его эротических актов в общественных местах. Жозефина задумалась о том, что же происходит, когда Кейн за закрытыми дверями, и вздрогнула.

– И какая была последней?

Резкость вопроса удивила ее.

– История?

Кейн кивнул.

– Год назад. Нам рассказали о твоем очередном перепихоне на одну ночь.

Кейн расслабился.

– Если ты надеешься на эксклюзивные подробности, ты их не получишь.

– Я и не надеялась. Хотя, если бы на твоем месте был Парис, я бы молила о них. – Жозефина мечтательно улыбнулась. – Милый, прекрасный Парис.

– Женщина, ты испытываешь мое терпение. У Париса уже есть женщина, которая очень могущественна, и не найдет твое ерничество забавным. – Кейн подался вперед, столкнувшись с Жозефиной нос к носу. – Да даже если бы ее не было, все равно ты моя. Не забывай это.

В этот раз Кейн не стал исправляться, объясняя другой смысл слов "ты моя", и тело Жозефины вновь окутало тепло, со скоростью света распространяясь по венам и – о, славные небеса, – сердцебиение девушки тут же ускорилось как никогда, кости начали плавиться, а остальная часть нее по ощущениям стала напоминать жидкость.

– Твоя обязанность? – с дрожью спросила она.

Кейн щелкнул Жозефину по носу, выводя ее из транса, и произнес:

– Мне много о чем нужно подумать. Я найду тебя чуть позже и дам знать, что решил.

– Решил? – Жозефина схватилась за края его футболки. – Насчет чего?

– Ты узнаешь, когда я узнаю. – Кейн вырвался из ее хватки и зашагал прочь ни разу не оглянувшись.

К нему тут же присоединились охранники, вероятно, намереваясь сопроводить его к королю для порки.

Жозефина едва не сказала, что примет на себя его наказание.

Ее уже раньше пороли, и она могла снова это пережить.

Но Жозефина ничего не сказала. Кейн был женихом Синды, и она не могла позволить себе забыть об этом.

Даже когда его слова "Ты моя" эхом звенели в ушах.

Слишком. Много. Проблем.

У Кейна голова шла кругом. Синда была одержима демоном Безответственности, но это Динь-Динь провела время в Бесконечном сне.

Синда была блондинкой, и вполне могла оказаться девушкой с картины Даники.

Но, казалось, его ориентированность согласна с тем, что об этой девчонке нужно заботиться, но есть еще и Динь-Динь – брюнетка, которую Кейн жаждал и разумом и телом.

Ее печальный ясный взгляд разрывал его изнутри. Губы девушки были такими пухлыми и красными, и… манящими их облизать. Да. Идеальное определение. У ее тела были совершенные формы… просто-таки опасные.

И она хотела Торина. Или Париса.

В прежние времена он бы отлично с этим справился. Динь-Динь не принадлежала к типажу женщин, которых бы он захотел.

Он бы нашел ее слишком милой, слишком невинной и не подходящей Бедствию.

Но Кейн бы ошибся. Он забыл об одном очень важном моменте. Да, Динь-Динь была милой, да, она была невинной. Но она была и сильной. Несгибаемой.

Идеальной.

То, что Кейн к ней чувствовал, не походило ни на что, что он ощущал с другими женщинами. Это чувство гораздо сильнее. Настолько, что подавило его отвращение к себе, оттенило воспоминания и полностью поглотило.

Кейну начинало нравиться прикасаться к ней, невзирая на боль, которую она вызывала. Но мысль о том, чтобы заняться с ней сексом… нет.