— У меня проблемы, Логан.
— Только не говори, что это из-за тебя.
— Они собирались арестовать меня. Я сбежала.
Обе его брови изогнулись, возможно, из-за того, что он пожалел о том, что последовал с
беглецом в лес.
— Что ты сделала?
— Ничего, — я не должна возмущаться. В будущем я убиваю свою сестру. Чем скорее я
это приму, тем лучше. — Почти ничего. Это из-за моего воспоминания.
— Они преследуют тебя из-за чего-то, что ты сделала в воспоминании?
Я кивнула. Сквозь рев сирены я слышу слабый лай собак. О, Судьба. Собак тренируют
идти по запаху. Мои колени не выдержали, и я споткнулась на неровном участке.
Логан схватил меня за руку и развернул к себе лицом.
— Твое воспоминание. Насколько плохим оно было?
Я часто заморгала. Я не собираюсь плакать. Если я сейчас заплачу, то с тем же успехом
могу предать себя милосердию своры собак.
— Плохим, — прошептала я. — По-настоящему плохим.
— Окей, — сказал он. — Иди за мной.
Мы зашли глубже в лес. Если Логан и придерживался какой-то размеченной тропы, то я
этого не заметила. Тем не менее, его шаг был твердым и уверенным, так что он должен знать, куда
идет.
Лес стал гуще, и кроны деревьев над нашими головами соединились, так что мы бежали
трусцой в полумраке, несмотря на яркое утреннее солнце. Камни и растительность покрывали
землю, а воздух был влажным и холодным. Время от времени я слышала лай собак, но на таком
расстоянии, что я стала расслабляться. Они не будут особо усердствовать в моих поисках. Я всего
лишь девушка. У меня нет сил. Я не представляю существенной угрозы.
За исключением, пожалуй, угрозы по отношению к моей маленькой сестре.
Мой вдох был прерван всхлипыванием. Мамочка, должно быть, сейчас уже встала.
Наверное, она сидит с Джессой за обеденным столом и смотрит на часы в ожидании, пока остынет
их мятный чай. Они будут волноваться, если я не вернусь домой. Я должна дать им знать о
произошедшем. Но даже если я смогу передать им сообщение, что бы я могла сказать? Прости,
Джесса, я бы с удовольствием вернулась и съела тост, который ты сделала для меня, но, как
выяснилось, я собираюсь убить тебя через несколько месяцев.
Мое лицо сморщилось, глаза горели от стоящих в них слез. Я поднесла руку ко рту и
сильно прикусила ее. Я не могу этого сделать прямо сейчас. Я не могу этого сделать. Стая собак
ждет возможности утащить меня. Я должна держать себя в руках, если собираюсь спастись.
Я уперлась взглядом в спину Логана. У него типичное для пловца строение корпуса —
широкие плечи и узкая талия. Через завесу слез я видела, как его мускулы перекатываются под
серебристым комбинезоном. Правильно, думай о его спине. Думай о Марисе, пускающей слюни
от такого зрелища.
Мариса. Мое дыхание снова сбилось. Она должна была уже получить свое воспоминание.
Она должна была увидеть себя знаменитой живой актрисой. Я никогда не увижу ее на сцене. Я
никогда не увижу ее снова.
Я медленно выдохнула. Я не могу думать и о ней тоже. Я сфокусировалась на том, чтобы
вскарабкаться на камни передо мной. Здесь земля пошла под уклоном вверх, а деревья поредели.
Я снова могла видеть солнце. Оно обжигало мои уши, а пот выступил на лбу подобно каплям на
бутылке с водой. У меня было ощущение, что мы идем целую вечность, но, вероятно, прошло не
больше десяти минут.
— Куда мы идем? — спросила я.
Логан оглянулся, сканируя местность перед нами.
— Ты не можешь здесь оставаться. Они найдут тебя, где бы ты ни спряталась.
— Куда ты предлагаешь мне пойти?
Мы поднимались вверх, вверх, вверх. Здесь ничего нет кроме скалы, заканчивающейся
тупиком над пропастью, с бурным речным потоком внизу.
Он прищурился на меня под не по сезону жарким солнцем. А затем я неожиданно поняла.
— Нет, — прошептала я. — Я не прыгну в реку. Это самоубийство.
— Нет, если ты знаешь, где прыгать. Нет, если тебе есть, куда идти.
О чем он, черт побери, болтает?
— Это очевидно не про меня.
— Зато про меня, — сказал он.
Он продолжил подъем. Я последовала за ним, осознавая расстояние, разделяющее нас. Я
поспешно решила довериться ему, но, возможно, я была неправа. Возможно, мои рассуждения
были замутнены. Я была напугана и хотела снова доверять ему. Но за пять лет люди меняются. Он
может не быть психически здоров. Что за план он предлагает? Это безумие.
В моей голове промелькнуло воспоминание. Мне было одиннадцать или двенадцать, и мы
Читать дальше