Аврил Тремейн - Солнечная девушка

– Совсем забыла про ваши татуировки. Бабочки. А вы знаете, что в мире насекомых бабочки самые ужасные насильники?

Она услышала, как Лео коротко рассмеялся, и стиснула его руку. С силой.

Натали уставилась на татуировку:

– Не говорите ерунды.

– Они так отчаянно стремятся к спариванию, что не могут дождаться, когда самка выйдет из куколки. Понимаете, это стадия их метаморфоза, в которую они переходят из гусеницы.

– Гадость какая!

– Я вас понимаю! Особенно если учесть, что они собираются в стаю и ждут, когда появится самка. Она еще вся мокрая, крылышки не открыты, а первый самец уже набрасывается на нее и… ну, думаю, вы можете себе представить. А потом ее имеют все остальные по очереди.

– Это… – Казалось, Натали утратила дар речи. Солнышко печально взяла ее за руку:

– В следующий раз сделайте орла, он, по крайней мере, находит пару на всю жизнь.

Натали стояла и, дрожа от бессильной злобы, переводила взгляд с Солнышка на Лео и обратно. Так продолжалось какое-то время. Три человека на маленькой смотровой площадке. Никто не двигался. Потом Натали последний раз с ненавистью посмотрела на Солнышко и ушла. Солнышко выпустила руку Лео и сделала шаг назад.

– Вот теперь я вернусь в зал.

– Зачем ты вообще выскочила?

– Я просто подумала, что тебе может понадобиться поддержка.

– У тебя был такой вид, как будто ты собираешься прыгнуть в пропасть.

Нет. Нет!

– Просто я не люблю насилия. А она тебя ударила. Это меня взбесило.

Лео, смеясь, провел пальцами по щеке.

– Да уж, тебе точно нужно потренироваться, чтобы тягаться с ней.

Ей стало стыдно, она почувствовала, что краснеет.

– О боже, ты прав. Я такая же, как она.

– Ты совсем не такая.

– Но я тоже тебя ударила!

– Но потом поцеловала, помнишь?

– Я… да, помню. Она поежилась.

– Тебе холодно?

– Я взяла пальто, но оно в машине.

– Тогда иди сюда. А Лунность? Она тоже в машине?

Она кивнула.

– Значит, это произойдет?

– Да, если ты уверен, что не возражаешь. Завтра годовщина.

– Солнышко. – Он погладил ее по голове, и они замерли. Надолго. – Мы уйдем, как только уберут десерт, хорошо?

– Тони…

– Плевать мне на Тони, да и тебе тоже. Как бы там ни было, он в состоянии о себе позаботиться. Наверняка приехал на своей машине. Я ни минуты не сомневаюсь, что ты не посадила бы его в машину, в которой Лунность.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все. А история про бабочек – это правда?

– Для некоторых видов, не уверена, что для всех.

Он открыл дверь в ресторан, откуда доносился смех.

– Бедная Натали. Возможно, у нее на руках вовсе нет насильников.

– Думаешь, я должна ей сказать?

– Уж если я смог найти в Интернете про расширение зрачков, то уверен: Натали найдет про бабочек-насильников. Хотя мне понравилось про орлов. На всю жизнь.

Час настал.

Солнышко с урной стояла на веранде дома Лео, перед лестницей, ведущей вниз. Она была босиком, в длинном, до самых лодыжек, вязаном пальто, надетом поверх платья из конопли. Без застежек. Смесь облачения ведьмы и хиппи, будто специально придуманное для этого обряда.

– Хорошо. Лео ждал.

– Хорошо, – повторила она, едва заметно кивнув. Потом бросила через плечо короткий взгляд на Лео. – Я должна сделать это сама.

– Знаю. Я спущусь на пляж, на случай, если тебе что-нибудь понадобится, но останусь на нижних ступеньках.

– Ты мне не понадобишься.

– Мало ли что.

Солнышко выглядела бледнее, чем обычно. Вся в напряжении. Но словно охваченная странной надеждой. Наконец она расправила плечи и начала спускаться.

Подождав пару минут, Лео последовал за ней. Когда он дошел до пляжа, она уже стояла на кромке воды. Он понял, что никогда не сможет забыть ее образ в окружении лунного света, прибоя, песка и ночи. Она поднесла урну к губам и поцеловала ее.

А потом сняла крышку и бросила ее за спину.

Как по сигналу, подул ветер. Солнышко, запрокинув голову, на миг прижала урну к груди, а затем решительным движением бросила пепел в сторону воды. Повторила это еще раз. Наклонилась, наполнила урну морской водой, потрясла ее и, дождавшись следующей волны, перевернула, чтобы содержимое попало прямо на гребень. Волна отхлынула, унося в океан последнюю горстку пепла Лунности.

Минуты шли.

Ветер стих.

Только волны прибоя по-прежнему мерно накатывали на песок.

Жизнь продолжалась.

Солнышко отбросила красивую урну на песок и пошла в сторону Лео. По ее щекам текли слезы.

Он распахнул объятия, она шагнула прямо в них. Он ничего не говорил. Только прижимал ее к себе, пока слезы, постепенно утихнув, не высохли.