Евгения Марлитт - Прихоти любви

– Да, да, – поспешно сказал он, – мы останемся, Беата, для нас вполне достаточно места, а с тех пор как были сделаны перестройки, здесь так тихо и мирно… Надеюсь, что Нейгаузам не придет в голову потребовать этого от нас.

– О, конечно, нет! Они думают только о себе, – улыбнулась Беата. – Но я не в упрек им говорю это – мы ведь делаем то же. Знаешь ли ты, дорогой, что сегодня день нашей помолвки? Видишь, а ты забыл! Два года тому назад мы сидели у кроватки маленькой Эльзы и знали, что тяжело больная девочка спасена: она спала крепким сном выздоровления.

Мы шепотом говорили о смерти, о душевной жизни и бессмертии. Ты прочел мне стихи, написанные тобой на смерть жены, и жаловался, что так одинок с тех пор, как уехала Клодина, и что дитя лишено надзора…

– И тогда я спросил тебя, Беата…

– И я сказала «да».

– И тогда же выяснилось, кто тайно выкупил мою библиотеку!

– Правда? – рассмеялась Беата. – Я уже тогда чувствовала опасное сострадание к самому непрактичному, самому беспомощному человеку на свете, к мечтателю… – Она поцеловала Иоахима и взяла ключи. – Мне еще надо сегодня навестить старую Линденмейер, – объяснила она свой уход. – Она звала меня, верно, сидит и вяжет детские чулочки. У Клодины их уже целый сундук.

Дверь отворилась, и в комнату вместе с Гейнеманом вошла девочка, радостно бросившаяся на шею Беате.

Беата остановилась на пороге и обняла ребенка.

– Шалунья! – сказала она с материнской гордостью и взяла в ладони розовое личико. – Хорошо было у тети Клодины, дочка? Как вы играли? А дядя Лотарь был дома?

– Да! Но дядя Лотарь сердился и тетя Клодина тоже, – сказала девочка и озабоченно взглянула на Гейнемана.

Старик снял свою шапку, осыпанную снегом, и встряхнул ее.

– Правда, Гейнеман? – робко спросила Эльза.

Глаза старика приняли хитрое выражение.

– Господа ужасно спорили, – серьезно сказал он, глядя на фрау Беату, – даже при мне. Когда я вошел в комнату, чтобы одеть девочку, так как сани уже были поданы, барон сказал: «Клодина, ты наденешь новое платье, которое я тебе недавно подарил, и мы поедем в резиденцию на свадьбу его высочества. Я хочу проверить, могу ли я снова ревновать».

– Тогда, – перебила малютка, – тетя Клодина стала грустная и сказала: «Как хочешь, Лотарь».

– Верно, – подтвердил старик. – И началось: «Нет! Будет как ты хочешь!» – воскликнул барон Лотарь. – «Нет! Как ты сказал, Лотарь». – «Нет, пожалуй, ты права, Дина, что нам делать там, мы останемся дома». – «Но если мне очень хочется, Лотарь!» – «Это мне уже известно, Дина, мы останемся здесь». – Так они спорили с четверть часа, наконец…

– Ну? – со смехом перебила Беата. – И кто же одержал верх?

– Госпожа… Да кто всегда одерживает верх, когда муж с женой ссорятся! – все с той же хитрой физиономией сказал Гейнеман. – Конечно, баронесса. Она очень кланяется вам и собирается в день свадьбы герцога приехать с бароном сюда на чашку чая, чтобы поговорить о прошлом.