Алисон Робертс - Давай нарушим правила

– Ребенок, найденный под кустом, когда разбирали сцену после первого фестиваля. Маленькая девочка. Судя по всему, ей на тот момент было всего несколько дней от роду.

– Значит, ей сейчас почти тридцать, – одновременно поежились близняшки. – Она уже старая.

Рэйф больше не слушал их болтовню, потому что у него в голове эхом зазвучали слова Пенелопы: «Моя мать бросила меня, когда я была маленькой, а после она умерла. Я понятия не имею, кто мой отец».

Черт возьми, неужели это и есть Малютка Икс? Ведь журналистка обязательно вытащит на свет старую историю, чем причинит боль Пенелопе. Нужно ее предупредить. На всякий случай.

«Это не твое дело», – напомнил себе Рэйф. Да и меньше всего он хотел, чтобы они снова встретились с мисс Коллинз.

Допив пиво, он с трудом вырвался из цепких объятий близняшек и встал, чтобы уйти. Ему больше не было весело на этой вечеринке.

Вернувшись из приюта домой, Пенелопа переоделась для праздничного ужина в юбку, шелковую блузку и сшитый на заказ жакет. Не забыла она и надеть жемчужное ожерелье, подаренное бабушкой и дедушкой на совершеннолетие. Вместе с ним она тогда получила от них взаймы сумму, необходимую для начала собственного бизнеса.

На данный момент этот долг уже почти весь выплачен, и она все ближе к тому, чтобы перестать от кого-либо зависеть. «Ты ведь уже взрослая», – напомнила себе Пенелопа, поднимаясь по ступеням элегантного старинного особняка в пригороде Локсбери. Подойдя к двери, она глубоко вдохнула и нажала кнопку звонка. Хотя у Пенелопы были ключи от черного хода, пользовалась она ими редко.

Бабушка, встретив внучку, еле коснулась ее щеки поцелуем, и сразу вспомнилось детство: Луиза Коллинз отводит тянущиеся к ней тонкие ручонки Пенелопы и говорит: «Не обнимай меня. Терпеть не могу, когда меня обнимают!»

– Как ты, мама?

– Прекрасно. А ты? – не дожидаясь ответа, бабушка воскликнула: – О! Это торт? Дай посмотрю. «Мадера»?

– «Красный бархат».

– О! – Человек, не знакомый с Луизой Коллинз, расслышал бы в ее возгласе лишь восторженное удивление. Но Пенелопа различила в нем скрытое неодобрение, и сразу вспомнилось, как бесчисленное множество раз она безуспешно пыталась завоевать любовь бабушки, которая лишь терпела свою внучку. Казалось бы, давно пора было оставить эти попытки, но, как бы то ни было, в глубине души Пенелопа любила бабушку.

Воцарившееся в разговоре неловкое молчание нарушило появление еще одного человека. Может, именно ради него Пенелопа не переставала надеяться растопить сердце бабушки.

– Дедушка! С днем рождения!

На этот раз поцелуй и объятия были искренними. Дуглас Коллинз, всеми уважаемый отставной офицер полиции Локсбери, обожал свою внучку. А она считала самыми счастливыми моментами своей жизни то время, которое они проводили вместе, когда дед не был занят работой. В такие дни он обнимал Пенелопу, говорил, что любит ее, брал с собой на рыбалку или в магазин, чтобы тайком купить подарок на день рождения своей жене.

Зато Луиза Коллинз даже не разрешала называть себя бабушкой. Она твердила: «Ради бога, Пенелопа, мне ведь было всего сорок три, когда тебя подбросили к нашим дверям. Я слишком молода, чтобы зваться бабушкой». И потому Пенелопа звала ее мамой.

– Мне отнести торт на кухню?

– Погоди, дай-ка взглянуть. – Дуглас Коллинз приподнял крышку коробки. – Луиза, ты только посмотри на эти розы! Не правда ли, они просто сказочные?

Та в ответ лишь промычала что-то неразборчивое и обратилась к Пенелопе:

– Не задерживайся на кухне, чтобы поболтать с Ритой. В гостиной уже разлили по бокалам шампанское.

При взгляде на Риту сразу вспоминалась поговорка о том, что нельзя доверять тощему повару. Рита была толще даже, чем далеко не худенькая Мэгги. Она крепко обняла Пенелопу и похвалила торт:

– «Красный бархат»? О! Скорее бы его попробовать. Оставишь мне кусочек?

– Тебе должен достаться первый кусок, Рита. Ведь это ты когда-то давала мне первые уроки кулинарии.

– Но это не я научила тебя делать такие шикарные розы. Всегда говорила, что ты – смышленая девочка.

– Я чувствовала себя такой, только пока жила здесь. Неудивительно, что, в конце концов, я стала кондитером.

– Ну, теперь-то ты взлетела гораздо выше. Как прошла свадьба?

– Замечательно. Когда репортажи о ней появятся в прессе, я тебе принесу парочку журналов почитать.

Из глубины дома донесся звон колокольчика. Собеседницы заговорщицки переглянулись.